Иногда какое-то впечатление вдруг пробуждает давние воспоминания, позабытые, казалось бы, навсегда. Выставка Пикассо в ГМИИ послужила как раз таким толчком, пробудившим целую цепочку воспоминаний и ассоциаций.
Помните «Девочку на шаре»? Конечно, помните! Хрупкая девочка балансирует на шаре, могучий атлет наблюдает, сидя на кубе. Голубое, розовое, синее. И белая лошадь вдали.
И вот, пока я рассматривала тонкий вьющийся стебелек девичьей фигурки и мощный рельеф мышц на спине атлета, из глубин сознания вдруг всплыло имя «Орсо»…
Орсо!
Да!

Да-да, всегда при виде «Девочки на шаре» это «Орсо» шевелилось где-то на самом дне памяти…
И я вспомнила! Это же была моя любимая книжка – «Орсо»! Зачитанная-перечитанная тоненькая брошюрка… Да, и картинки там были! О чем же она? Помнила только мальчика-атлета по имени Орсо — одно имя необыкновенное чего стоило! Цирк, какой-то негодяй, стегавший Орсо бичом…
И девочка! Была еще девочка…
Какое счастье, что можно влезть в Интернет! Вот я и влезла, и нашла – точно та книжка 1954 года издания, какая была у меня, с теми же иллюстрациями Г.Филипповского! Перечитала, вспомнила и открыла кое-то про себя.
Но – по порядку!
Оказывается, написал этот рассказ Генрик Сенкевич – ничего больше я у него никогда не читала. Читать рассказ сейчас странно – сквозь наивный и жестоко сентиментальный текст (с неким оттенком садо-мазохизма, как я сейчас вижу) пробивается, как молодая травка, мое детское впечатление, моя очарованность этой историей, тем более, что завершает ее настоящий хэппи-энд.
Романтика, экзотика – автор сразу же ошеломил юную читательницу целым букетом незнакомых слов и обозначений: саванна, кагуиллы и скваттеры, гризли и койоты, мустанги и маукависы…
И совершенно уже непонятная похожая на орган (что это, орган?) машина с трубой, как у паровоза, которая с визгом и шипеньем высвистывает при помощи пара «Янки Дудль» (а это что такое?!)…
Маукавис – это южноамериканский соловей, чтоб вы знали! Хорошо, что там были объяснения в сносках – правда, порой они еще больше меня запутывали!
Интересно, а бывал ли сам-то Сенкевич в тех местах…
Вот вам цитата:
«Музыканты-негры стучат кастаньетами, возле каждого костра раздаются звуки бубнов и рокотанье банджо; мексиканцы пляшут на растянутых по земле плащах – пончо – своё любимое болеро; индейцы аккомпанируют им на длинных белых тростниковых дудках – киоттэ – или восклицают: «Э вива!»; трещат костры, сложенные из длинных поленьев красного дерева, и алые искры взлетают ввысь…»
А?
И в этот вот шалман еще и цирк приезжает!
Цирк мистера Гирша.
Мистер Гирш – это и есть тот злодей, что бил шестнадцатилетнего Орсо, «американского Геркулеса», сына белого и индианки, молодого атлета, неразговорчивого и мрачного…
Будешь тут мрачным, когда тебя бичом стегают ни за что, ни про что!
Выступая на арене, могучий Орсо носит на тридцатифутовом перше маленькую девочку – истинное «чудо мира, о которой афиши возвещали, что она самая красивая девочка, которая когда-либо жила на земле». Ей было всего тринадцать лет.
Вот тут мы делаем отступление и обращаемся к тайне имени, а вернее – к тайне псевдонима, логина, ника — как хотите.
Имя мое мне никогда не нравилось – я была единственная Женя во всей школе. Дразнили меня Женька-пенька: особенно почему-то было обидно, что и слова-то такого нет – «пЕнька». В детстве мечтала быть Таней, Наташей или Галей. Почему же именно Дженни? К настоящей Евгении оно никакого отношения не имеет, тогда – на английский манер – была бы Юджина какая-нибудь…
Вообще, я натерпелась при переводе имени Евгения в латиницу – транскрибируют, кто как хочет. В Германии долго допрашивала немцев, как это будет по-немецки – перебрали вместе все варианты, сошлись на французском Эжени. Откуда пришла ко мне эта Дженни? Единственное, что приходило в голову – Женни Маркс, да еще: «Дженни бегала, играла, башмачок свой потеряла, мельник туфельку нашел и на мельнице смолол»…
Ну, вы, поди, уже догадались?
Конечно, конечно юную героиню этого рассказа звали Дженни!
Клянусь, что не помнила об этом – Орсо помнила, а что Дженни – нет. Когда дошла в тексте до ее имени, у меня был шок! Я как будто снова стала маленькой девочкой, которая то замирает от ужаса, то плачет от счастья, следя за всеми поворотами сюжета, и конечно же олицетворяет себя с героиней, и тем больше, чем меньше для этого было реальных оснований: Дженни-то просто красавица — «большие и грустные голубые глаза, тёмные брови, тонкие черты лица, открытый, ясный лоб и лёгкая тень задумчивости».
Глаза, правда, и у меня голубые.
Ну вот. В общем, это прелестная Дженни лучший друг мрачного Орсо. Она читает ему какую-то «добрую книжку» — похоже, евангелие! — в которой говорится о любви к ближнему, о сострадании – «словом, о тех чувствах, о которых никогда в цирке мистера Гирша даже и разговора не было».
Вместе они мечтают убежать в саванну:
«– А где там можно жить? – спрашивает она, снова подняв глаза на Орсо.
– Там много дубов. Люди берут топор и строят дом.
– Хорошо! – говорит Дженни. – А пока нет дома, где жить?
– Там всегда тепло…
Дженни кивает головой в знак того, что если там тепло, то ей больше ничего не надо, но через минуту снова задумывается. У неё в цирке есть любимая собака, которую называют «госпожа собака», и кот – тоже «господин кот». Дженни хотела бы и в отношении их что-то решить.
– А господин кот и госпожа собака пойдут с нами?
– Пойдут! – отвечает Орсо.
– И добрую книжку с собой возьмём?
– Возьмём!
– Хорошо! – говорит девочка. – Господин кот будет нам ловить птиц, а госпожа собака – лаем предупреждать нас, если к нам захочет подойти гадкий человек.
Орсо чувствует себя счастливым, а Дженни продолжает:
– И мистера Гирша не будет, и цирка не будет, и мы совсем ничего не будем делать… и всё! Ах, нет! – вдруг спохватывается она. – Добрая книжка говорит, что нужно работать. Ну, так я перескочу иногда через обруч… или через два, через три, через четыре обруча.
Дженни, видимо, не представляет себе иной работы, кроме прыжков сквозь обруч…»
А вот от чего они хотели убежать:
«Бич с быстротой молнии описал круг, свистнул, прошелестел и ударил. Орсо тихо вскрикнул и шагнул вперёд, но второй удар сразу же удержал его на месте. Затем последовал третий, четвёртый… десятый… «Концерт» начался, хотя зрителей ещё не было. Поднятая рука «великого артиста» была почти неподвижна, только кисть вращалась, как насаженный на вал шкив какой-то машины, и каждый его поворот заканчивался ударом по телу Орсо. Казалось, что бич, или, вернее, его жалящий кончик, заполнил собой всё пространство между юным атлетом и директором, который, постепенно возбуждаясь, дошёл до полного «артистического вдохновения».
Садо-мазо, как и было сказано.
Короче, сбежали они. Прибились к какому-то скваттеру, кто бы он ни был.
«С того дня трое этих людей всегда жили вместе».
Три черных силуэта на фоне заходящего солнца.
Титры
Конец
Генрик Сенкевич «Орсо»
http://www.fictionbook.ru/author/senkevich_genrik/rasskaziy_1_orso/read_online.html?page=2