Фаэт-Крым — это удивительный мир, творимый фаэтами.

Кто же они такие, крымские фаэты? Фа[нтасты]-[по]эты, поэты фантастического.

Я расскажу вам о мистической поэме Марины Матвеевой. Её фаэма «Новейшая Элоиза или Переписка с адом» живо напомнила мне сказки немецких романтиков, в частности — сказку Виланда «История принца Бирибинкера», один из эпизодов которой раскрывает духовную любовь ундины Мирабелы и саламандра Флокса, проводивших ночи в метафизических толкованиях таинственных сочинений Аверроэса.

Аллюзия фаэта Марины к истории духовных отношений философа-монаха Пьера Абеляра и монахини Элоизы неожиданно раскрывает читателю образ духовной мечтательницы, стремящейся найти в высоких отношениях мистический экстаз:

— что подобно экстазу стихийных духов, в слиянии достигающих высшего блаженства, о котором смертные могут только мечтать.

Интересен диалог Элоизы с героиней известного романа современного автора М.Булгакова — Маргаритой. Вольно трактуя роман Булгакова «Мастер и Маргарита», фаэт Марина открывает вдумчивому читателю неожиданную концепцию. Мы видим Маргариту пребывающей в аду с возлюбленным Мастером. Но, что интересно, сам Булгаков поселяет своего героя после смерти в иное метафизическое пространство: Мастер попадает в рай своего воображения: именно в тот дом, который ещё при жизни в своих мечтах заселил друзьями — поэтами, музыкантами, художниками. Этот дом был реалией воображения Мастера, единственно значимой и постоянной. В этот дом, наряду с образами друзей, ввёл он и светлый образ своей возлюбленной — Маргариты. Трагический финал. Смерть. И что же там? Единственной реалией инобытия Мастера стали тихие и спокойные вечера в доме с друзьями и возлюбленной.

В поэме фаэта Марины в инобытии Маргариты рядом с ней — образ её возлюбленного Мастера. Но объединим инобытие Мастера, представленное Булгаковым, и инобытие Маргариты, представленное крымским фаэтом. Что мы увидим? Двойной план бытия после смерти обоих героев.

Светлое воображение Мастера осуществило в инобытии свою мечту, свой идеал: он на небесах, в сфере высших. С ним образ его возлюбленной Маргариты.

Мир воображения Маргариты в поэме фаэта Марины иной — земная страсть ведёт героиню в низшие сферы, в ад, в геенну:

Реалии воображения Маргариты: представление о земной страсти, как о греховной, и идеализация возлюбленного — стали реальностью в её инобытии

Мир ада — и светлый образ любимого, приносящий утешение в геенне. Мы увидели, как воображение и представление о любви двух разных личностей, даже связанных воедино общим чувством, помещает их в различные, даже противоположные миры. И только высокие представления о любимых людях связывают высшее с низшим: духовное созерцание образа возлюбленной Мастером достигает земной страсти Маргариты и в аду и дарит отдохновение самой героине, пребывающей даже в инобытии в своём мучительном земном конфликте (ей кажется, что, поселив любимого силой воображения рядом с собой в своём аду, она этим губит его, отрывает от света; хотя это только её ад); но светлый луч нежной, высокой любви Мастера ткёт и образ его самого в мире Маргариты и наполняет высоким светом её естество.

Мне кажется, что взгляд автора поэмы на природу любви совпадает в данном случае с представлением о страсти её героини — Маргариты.

Фаэт Марина проникает в мировую сокровищницу культуры, избирая её вечные образы-символы, её кочующие из поколения в поколение темы, тем самым говоря нам, что творческая личность — носитель вечного в искусстве: высокой духовной любви (образ Элоизы и подразумеваемый образ Мастера) и земной конфликтной страсти (образ Маргариты), связующихся в одно целое духовными поисками обеих героинь. Воображаемый мир, который творит личность в своём земном существовании, оказывается единственной реальностью инобытия души. А это значит, что личность призвана в жизнь для того, чтобы создать и наполнить некое метафизическое пространство.

Человек — творец своего инобытия. Эта глубокая философская мысль прослеживается в эзотерических трудах многих духовных искателей от древности до наших дней.

Итак, фаэт — творец содержимого метафизического пространства. Творчество содружества крымских фаэтов вводит в общее метафизическое пространство (Фаэт-Крым) новые символы и метареалии. Единая метареальность (Фаэт-Крым) начинает звучать полифонически: голос каждого фаэта гармонично созвучен голосам всех. Симфония архетипических реалий, блуждающих снов фаэтов звучит в метафизическом пространстве Крыма. Фаэт несёт в реальность неуловимую духовную гармонию всего живого и истинного

с целью очистить и возвысить сознание будничное и заземлённое, его задача — донести множеству читателей светлый, тонкотканный образ, отблесй миров духовных, чтобы пробудитьотзвук и отклик в душе каждого, стремление к вечно высокому.

Фаэт отражает ту некую странную реальность, которую Провидение являет ему во сне или в момент творческого озарения. Здесь уже не он творит мир воображаемый — здесь воображение Высокого Существа творит нечто, используя воображение фаэта. Творчество фаэта — служение посредника и переводчика неких

общечеловеческих идей, его сознание напряжено и сопряжено с сознанием культуры веков.

Таково творчество фаэта-метареалиста Валерия Гаевского.

Крымская фантастическая поэзия (Фаэзия) представляется мне неким духовным центром, имя которому — Фаэт-Крым, проходя через который, тёмное осветляется, мрачное и угрюмое окрашивается в нежные и тёплые тона, низкое становится выше. Живой нитью струится фаэзия по метареальности Фаэт-Крым, связуя воедино высокое и низкое, значительное и малозначимое, трансформируя последнее в сознании личности

в более высокие категории, в корне изменяя саму личность.

Таков фаэт, путешественник по метареальности, певец ирреального.

Как легендарный Фаэтон, летит фаэт в высшие сферы метареальности, но горячие лучи духа не сжигают его и не бросают оземь, но, изменив естество, превращают в фаэта духа, в фаэта-мага, властителя огненной стихии. Трансформируясь в мгновенном революционном взлёте, Фаэтон превращается в Фаэта-Победителя.