Иллюстрация Ганса Руди Гигера, создателя серии графических рисунков по мотивам «Некрономикона» и творец Чужого.

Симферополь, книжный рынок возле Дома культуры профсоюзов.  Время года – зима, выбеленный день, холодно, я бегу мимо пёстрых лотков, озабоченная поисками нового «Мира фантастики», дважды пролетевшего мимо Евпатории. Около палатки с эзотерикой приостанавливаюсь, привлечённая видом выстроенных в ряд ярких томиков.

Попеременно поднимая то одну ногу, то другую, чтобы не примёрзнуть к асфальту сквозь сапоги, стягиваю с правой руки перчатку и листаю замороженными пальцами тяжёлый бумажный брусок. Очередная популярная энциклопедийка мифических существ, текста немного, но зато невероятно красивые иллюстрации… какая-то эксклюзивная графика, миниатюры… Рядом со мною немолодой мужичок что-то проговаривает неразборчиво, возвращает на место книжку и с нетерпеливой досадой спрашивает у продавца:
– А другого автора у вас нету? Альхазреда? Ну, Альхазред…
– Нету,  – с вежливым сожалением отвечает парень. – Только эта.
Взглядываю искоса – бледная обложка сиреневенького цвета вроде голубенького, скромное заглавие: «Магия Некрономикона». Над заглавием две иностранные фамилии, ничего не говорящие моему воображению. Мужичок начинает медленно уходить, я перестаю танцевать, оборачиваюсь, неуверенно изрекаю ему в спину:
– Так  «Некрономикон» ведь… Лавкрафт придумал…
– Ну, Лавкрафт не Лавкрафт, а всё же… – значительно бросает он через плечо и таинственно удаляется в зиму.
Мы с парнишкой-книгопродавцем смотрим друг на друга, он почти не улыбается, и я решаю, что тоже, пожалуй, не следует. Сумма, в которую оценены мифические тварюшки, рассевает все мои иллюзии относительно социальной справедливости, я пристраиваю гибкий кирпич на прилавок, мобильник в сумке поёт «People are strange» – друзья ждут. Я бегу через город, не дыша, дабы не обжечь горло морозным воздухом. Я знаю: там, впереди, куда не дотянется взгляд человеческий, далеко за весёлым Салгиром, возвышается миражная громада Университета Мискатоника…  там хранятся в запертой на вечный ключ библиотеке и «Некрономикон», и «Алая книга Западных Пределов», и второй том аристотелевой «Поэтики»… Потерявшие разум читатели бродят по древнему городу Симферополю, безутешно разыскивая запретные фолианты, и безумный араб Абдула Альхазред прохаживается, неузнанный и даже, наверно, невидимый, по книжным развалам, шмыгая носом на холоде, в тщетной надежде увидеть своё прославленное сочинение посреди бессчётных Коэльо и Мураками…