Текущий месяц на удивление был отмечен интересом французских издателей к русской литературе. Вот и издательство Anabet выпустило 26 августа книгу с очень интригующим названием: «Lettres au bourreau», «Письма палачу». Первое, что приходит в голову — революция, Бастилия, Мария-Антуанетта, пишущая перед казнью письмо потомственному палачу Шарлю-Анри Сансону.
На деле все намного ближе к нам и гораздо страшнее — СССР, тридцатые годы. Обвиняемые, арестованные, репрессированные пишут Сталину. Книга целиком состоит из их писем, в которых — отчаяние, боль, страх и надежда. Надежда, живущая до последнего мига, до команды «Пли!», и умирающая, когда залп разрывает в клочья сердце приговоренного к расстрелу, когда уже не осталось ни отчаяния, ни боли, ни страха.
Репрессивный механизм был великолепно отлажен и отсутствия кровавой смазки не испытывал. Тем не менее, даже он иногда давал сбои (вызванные извечным русским разгильдяйством), что позволяло некоторым избежать его жерновов. Но фортуна улыбается редко и далеко не всем. Почти все авторы писем, собранных в книге, а также те, в чью защиту они написаны, были казнены. В отношении их приговор всегда приводился в исполнение. Исключение составляет только Михаил Шолохов, обладавший правом не только писать Сталину, но и получать его ответы, да еще, пожалуй, Зинаида Райх, убитая «неизвестными» прямо в своей московской квартире, в отличие от своего мужа, Всеволода Мейерхольда, расстрелянного обычным способом, подобно тысячам других.
Среди них и Сергей Эфрон, за которого Марина Цветаева в декабре 1939 г. просила Сталина, вернувшись из Парижа после семнадцати лет эмиграции. «Месье Эфрон вел бурную просоветскую деятельность!» — заявил ей французский следователь после высылки Эфрона в СССР. Такой неопровержимый, по мнению Цветаевой, аргумент в защиту мужа действия на Сталина не возымел. Эфрона расстреляли в 1941.
Среди них и Николай Бухарин, увидевший в горячечном бреду спасительную картину: жена Сталина, Надежда Аллилуева, горестно вопрошала его: «Что они с тобой сделали, Николай Иванович? Я скажу Иосифу, чтобы он тебя отпустил под мое поручительство». Галлюцинация была столь реальной, что Бухарин бросился писать письмо Сталину — «Почему же ты меня не отпускаешь?!». Бухарин был расстрелян в 1938.
Среди них Маремьян Рютин, один из немногих, кто осмелился бросить открытое обвинение в лицо Сталину, дав ему весьма нелицеприятную оценку. Процесс над Рютиным длился менее получаса. Ни обвинение, ни защита на суде не присутствовали. Приговор — смертная казнь — приведен в исполнение в тот же день. Рютина расстреляли в 1937.
Автор «Тихого Дона» Михаил Шолохов, официальный писатель режима, писал Сталину о проводившемся на Дону раскулачивании, в необходимости которого он не сомневался: «Сделано было много, но сейчас все пошло насмарку, и район стремительно приближается к катастрофе, предотвратить которую без Вашей помощи невозможно» (письмо от 04.04.33). Сам Шолохов катастрофы избежал, но за его письмо своими жизнями заплатили другие.
Письма, составившие книгу, переведены Любовью Юргенсон, известной писательницей и переводчицей И. Гончарова, Н. Берберовой, В. Шаламова, Б. Савинкова.
По материалам Libération
