Я не готова, да и не могу, рассуждать о композиции, классификации, литературных достоинствах текста, смысловой нагрузке рассказов и о прочих  вопросах литературоведения. Меня интересует внутренняя семантика представленных образов. Мною выбрано несколько рассказов с принадлежностью  к хорору и триллеру, к которым я бы хотела сделать буквально несколько комментариев. К каждому рассказу комментарии сделаны отдельно, что и определило структуру рецензии.

«Я люблю тебя, Мери-Сью!»

Краткое содержание: великий герой пробивается сквозь  уровни и ловушки виртульного мира, что бы спасти прекрасную деву, которую прячет не менее великий злодей Большой Бразза. Однако, великий злодей увиливает от решающей битвы, добровольно отдает герою деву и убегает. Герой и дева друг друга не узнают, испытывают друг к другу острое отвращение, после чего герой съедает спасенную деву и отправляется на поиски новой узницы.

Комментарий: Если мы вспомним идею гениального структуралиста Проппа В.Я. о ролях, формирующих морфологию сказки, то окажется, что каждая роль расписана нашим сознанием до мелочей, включая сюда и обязательное поведение. Например, бой героя со злодеем за спасаемую деву. Поскольку у нас герой-победитель, то соответственно, после победы над злодеем происходит узнавание спасителя и спасенной, даже если до этого они были вовсе не знакомы друг с другом. Злодей, естественно, так же ведет себя в соответствии со своей ролью — активно борется с героем и проигрывает ему, что, собственно, и включает дальнейший ход событий. Но в нашем случае злодей отказывается от боя, отдает деву и уходит, а перед уходом еще и активно извиняется. Роль нарушена и ход событий сразу меняется. В рассказе этот перелом описан в чувствах героя: « Я почувствовал себя обманутым. Я почувствовал горечь обиды. Все должно было случиться по-другому». Еще бы! Он пригляделся к спасенной и увидел, что лицо у нее отталкивающее, дряблая кожа, сеть вен на бедрах, а ко всему она еще и запредельно визжит. Но и спаситель оказался диво хорош! Фактически полукиборг, с когтями, с глазами разного размера, какими-то рогами на мозговой части черепа и излишним количеством суставов. Представьте себе, что Кощей Бессмертный сбежал без боя, а Василиса Прекрасная, она же и Премудрая, осталась один на один с Иваном-царевичем. Посмотрел Иван-царевич на Василису и понял, что страшная она как атомная война, глупа как пробка и в зубах у нее кариес. А Василиса посмотрела на Ивана-царевича, еще раз посмотрела и поняла, что лучше Кощей Бессмертный. В нашем случае герой так обиделся, что отчаянно захотел есть и, не откладывая в долгий ящик, подзакусил своей возлюбленной. Тоже интересный момент: я всегда думала, а чем спасенные девы потом платят за спасение и героизм? В отдаленном будущем? Теперь понятно чем — сердцем, которое нарезается ломтиками и со смакованием съедается. Хорошо передан образ потребительского отношения к любви, ужасного пожирающего архетипа. Но почему герой не остановился на этом? Злодея прогнал, деву спас, голод утолил, в принципе, можно и расслабиться. Нет! Он собирается искать новых спрятанных дев и, подпитываясь ими, продолжить борьбу с великим злодеем. Почему? Да потому, что роли расписаны, а он из своего расписания выпал и  тут же перестал быть героем, стал банальным чудовищем. И если он не вернется к своей роли, придет другой герой и уничтожит этого ужасного пожирателя невинных дев.

«Сказка, нерассказанная на ночь»

Краткое содержание: Фермер Остин Баррет имеет жену, внучку, собаку, кота, крысу, с которой борется вся семья, и огромную репу, купленную у индейца. В репе живет неведомое чудовище, которое съедает всех и откусывает внучке ноги. Нелюбимая всеми крыса проникает под видом съедаемой в репу и выгрызает чудовище насмерть. Все, кроме крысы, умерли.

Комментарий: Архитипически Остин Баррет является великим ужасным отцом, пожравшим своих домашних, включая пса и кота. Забитая изувеченная внучка со сниженным интеллектом, убогая приниженная жена и неконтактные домашние животные.

Репа, сожравшая всех домашних и искалечившая внучку, по сути, есть двойник самого Остина, двойник его жестокой поведенческой стратегии, которая губит и самого Остина. Он пожрал самого себя. Кто еще интересен? Индеец и крыса. Индеец, так красиво завороживший Остина Баррета изображением будущей гигантской репы, есть никто иной как проводник судьбы, может даже сила, исполняющая наказание. Характерно, что за это он берет деньги — этакий Харон американского мира. По представлениям древних за смерть тоже надо платить и кто не хочет платить мало, тот платит много. Можно рассматривать индейца как искусителя, а репу как аналог яблока добра и зла. Только не они надкусили ее, а она надкусила их, поэтому познать разницу между злом и добром им не удалось. А крыса…, крыса — соперник Остина, ведущий вечную войну с этим семейством, но вынужденно ограничивающийся малым ущербом. Звездный час наступил, враги погибли, а она даже выступает в роли спасителя недоеденной внучки и города, который спит и не знает, какое чудовище водится у приличной семь Барретов.

«Мешок зла»

Краткое содержание: В богатой семье живет мальчик Паша, который с утра разбивает бейсбольными битами электронную технику, отца именует Дебилом, мать — Самкой, выгоняет домработницу и проводит зверские опыты над животными. К нему приходит Дед Мороз и засовывает Пашу в свой мешок, где ему сковывают конечности и выдергивают язык, лишив,  тем самым, возможности жить прежней жизнью.

Комментарий: Едва ли возникает сомнение, что отец Паши — это Иван Дурак. На это прямо указывает прозвище «Дебил» и указание на «кретинский смех». Суть здесь в том, Иван Дурак — фигура шаманская, жреческая, в сказках проходящая свой путь инициации для занятия подобающего ему положения. Здесь, мы видим Ивана уже после подвигов, у него жена, дом, служанка, дорогое средство передвижения — «Лексус» — аналог железного волка. И у него есть сын Паша. Описана жизнь после окончания сказки. Жизнь, не смотря на все желаемые достижения, несладкая. Сын — фактически маньяк, изверг, живодер, ребенок, которому до безумия можно все и никто никогда не повышает на него голос, и не трогает пальцем. Меня, конечно, тянет рассмотреть мальчика Пашу в рамках психиатрической патологии, но я предпочту указать на аспект искупительной жертвы. Взаимоотношения с жертвой, пожалуй, один из самых сложных вопросов в социальной жизни человечества. Во-первых, жертва также создана высшими силами, как и все остальные, и покушение на ее жизнь является грубым посягательством на прерогативы богов (чем, видимо, обусловлено развитие мучительных форм казней — не мы убиваем, жертва умирает сама, да еще и просит о смерти); во-вторых, жертву нельзя схватить просто так, с ее стороны должна быть провокация, нарушение общепринятых норм, прямой вызов, грубое нарушение символов и магических формул. Вспоминаются Ромул и Рем — Рема принесли в жертву заложенному городу, но после того, как он перепрыгнул через линию намечающую стены города, это было недопустимо, так как стены города после этого теряли свою неприступность. В-третьих, поскольку жертва значительно теряла (бывало, забирали не жизнь, а какие-то части тела, подвергали позору и тд.), то ей должны были восполнить эту утерю. Соответственно, жертва получала всевозможные привилегии и запредельную терпимость к своим безобразиям со стороны общества. Итак, мальчик Паша — жертва. Но какая? На это есть ответ в тексте, слова, которые произносит Дед Мороз: «Твои мечты сбылись, мальчик. Все зло, о котором ты мечтал, все это зло существует. Каждое злое слово — тебе. Каждый злой поступок — тебе. Каждая капля зла — тебе. Целый мешок зла…». После этих, без сомнения ритуальных слов, все становится на свои места. Это искупительная жертва, знаменитый козел отпущения, жертва, на которую возлагали провинности и грехи всего народа и ни одна капля не должна была быть забыта. Более того, козла отпущения часто провоцировали на неверное поведение, этакую концентрацию плохого поведения всего общества. Родители Паши — какие грехи замаливают они, помещая своего сына в рамки такой роли? Или на них возложена обязанность — выпестовать в своем доме козла отпущения? Тоже интересный момент. Если отец — Иван Дурак, жрец, то мать — царская дочь. Именно, из царско-жреческой семьи общество, как правило, берет для себя искупительные жертвы. Смех отца, который, без сомнения, знает, чем окончится этот день, отсылает нас к одному из видов богослужения, к ритуальному смеху, который часто сопутствовал казням. Ведь плачут только живые. Тот факт, что родители и служанка покидают дом, подтверждает момент жертвоприношения — они не должны в нем участвовать. Помните: « Я умываю руки»? Да и само действо происходит в Новый год — ведь нельзя начинать новый цикл, если он отягощен старыми грехами. В рассказе есть достаточно указание на будущее этого ребенка: это и разные формы мучительства животных — жертва проигрывает свои будущие муки, и грубый отказ от пищи живых во время утреннего завтрака (и случайно ли в меню фигурирует грибное пюре? В одной из древних традиций грибы — фаллосы предков, а то и сами предки), и откусывание головы кремовому лебедю, а лебедь — это птица прорицателей. Когда Дед Мороз разбивает ему лицо — это указывает на разбитые лица фетишей, чтобы они не могли запомнить совершающего жертвоприношение и потом нанести ему вред. Помните, что делали первые христиане со статуями олимпийских богов? В первую очередь, калечили им лица. Дед Мороз, классический демон мщения, аластор, он выдает свою сущность в тот момент, когда у его глаз меняется цвет с голубого на черный и происходит утрата зрачков, несет на себе портал перехода в ад, этот темно-красный мешок. Мешок-то в новогодней традиции скорее алый… Последнее, чем подтверждается принадлежность мальчика к жертве — это ритуальный разговор Деда Мороза и Паши о радости и стихах. Мороз упорно предлагает порадовать его, рассказать стишок. Паша также упорно от этого отказывается. Это связано с тем, что стих — древнейшая форма магических заклинаний, если ты знаешь нужное заклинание, то смерть не узнает тебя и ты спасен. Вполне естественно, что Пашу таким вещам не учили. Ведь его задача — мучительно умереть. Но в мешке ему предусмотрительно вырывают язык, орган, позволяющий произносить магические формулы. Кстати, обратите внимание: мальчику восемь лет, а не девять и не десять. И здесь парень выпал из магической системы… . В конце рассказа представитель потустороннего мира грустно сокрушается, что «в этот год — полный мешок», то есть козлов отпущения огромное количество, потому что грехи народа возросли в геометрической прогрессии…

«Тут зазвонил телефон…»

Краткое изложение: Мужику с отвратительным характером по телефону сообщили, что он умрет. Мужик не поверил, но разозлился и серией телефонных звонков выпросил себе смерть. В заключение — пляски на трупе с веселыми песнями.

Комментарий: описывается злой трикстер, который попадается на удочку собственного злого поведения, чем переигрывает сам себя до смертельного исхода. Своими звонками он выступает как провокатор разных поведенческих стратегий: сначала его все убеждают, потом рыдают, бьются головой о стены, то есть демонстрируют аутоагрессивное поведение, потом его формульно отсылают, потом приходят и бьют до смерти. В принципе, герой рассказа тоже выступает как жертва, со всем присущим жертве комплексом поведения. Этот вопрос был обсужден выше, останавливаться на нем не будем. Веселые песни после избиения — ритуальный смех, очередь избивающих — ритуальные страстные дни или реплики одной и той же смерти, сведенные в один образный ряд, идея избиения после смерти соответствует наказанию после смерти, что часто демонстрировалось правительствами разных эпох. Например, повешенный полуистлевший труп Кромвеля в Англии после реставрации королевской власти.

Ритуальность принятой смерти подчеркнута острыми каблучкам (музы, убившие певца Фамирида острыми шпильками) и тот факт, что в избиении участвуют вооруженные люди (милиция, прокуратура, спецназ) и люди ответственные за связь, то есть официальные палачи и проводники душ в ином мире. С учетом телефонного номера в тринадцать шестерок. Очень интересен образ молодых людей из МГИМО, которые проникают к телу крадучись, так же наказывают его и совершают акт дефекации. Акт дефекации вне установленных общественной моралью мест соотносится с двумя моментами: снижением интеллекта и критики или с крайней степенью отвращения к окружающим. Древнегреческие киники частенько испражнялись прямо на площадях, при большом стечении народа. Понятное дело — в эту квартиру еще зайдут…, также приятно реализовать свои скрытые стремления. К тому же выпускники МГИМО — это дипломаты, те, чья жизнь крайне регламентирована и те, кому после этой смерти придется устанавливать новые взаимоотношения с людьми и богами, и они тоже оказываются связанными общей принадлежностью к жертвоприношению. Телефон в массе фекалий — надгробная плита тому, кто умер в результате использования сотовых средств связи. Украденный сахар — символ уже ненужного энергетического поддержания жизни, журналы «Пентхаус» — тексты, не предназначенные для массового прочтения. Интересен последний абзац: «Так что, если вам позвонят рано утром и скажут, что сегодня вы обязательно умрете…просто сделайте вид, что кто-то ошибся номером…» — это предложение новой поведенческой стратегии в виде уклонения от навязчиво моделируемой ситуации, сделанное в весьма директивной форме.

«Петросян»

Краткое изложение: В культурной читающей семье заводятся мелкие петросяны. Ритуальная очистка классикой юмора и сатиры не приносят результата. Глава семьи становится одержимым одним из петросянов, превращается в жестокого домашнего деспота и начинает смотреть «Кривое зеркало».

Комментарий: Обилие мелких грязных навязчивых, с глупыми анекдотами на устах, петросянов вызывает к жизни аналогию о мелких бесах, имя которым — легион. Само проникновение в голову через ухо одного из бесов и последовавшая за этим одержимость, в виде полностью изменившейся поведенческой стратегии у главы семьи, подтверждают эту мысль. Ведь ухо — это классический вход — выход для различных сущностей, охватывающих тело и душу человека. Кому интересно узнать подробнее, тот может почитать добуддийскую монгольскую мифологию и эпизоды нового завета. Вообще, показана схватка двух словесных магических систем: древнейшей системы ритуального смехачества и новой классической книжной словесности. Книжная словесность  проигрывает. Это объяснимо. Как более сложная, с высокой дифференцированностью, система, книжная словесность требует более высокой организации со стороны потребляющего ее сознания, большего времени на прочтение и, соответственно, на ее осмышление. А смехачество, с его короткими простыми фразами, рифмованностью и высокой степенью метафоричности, таких усилий не требует. Ведь метафора без сопротивления входит в наше сознание. К тому же, существует прямая зависимость между активностью и примитивностью — чем примитивнее, тем активнее. Это я к тому, что варварство побеждает чаще, чем нам этого хочется.   Но есть в этом рассказе один скромный скрытый мотив. А, может глава семьи, сам такой же как и бесы? Ему так надоел образ идеального семьянина, мужа, отца, зятя, что он просто мечтал поддаться одержимости и сдать все книги на макулатуру, выкинуть тещу в дом престарелых, выбить жене зубы и избить своих дочерей, а потом валяться на диване и смотреть пресловутое «Кривое зеркало»? Ведь напасть эта напала не только на его семью, но друзья и соседи отбились, и, главным образом своим нежеланием поддаться, никто из них не оказался одержимым. А ведь, фамилия главного героя — Лиховский, а фамилия устоявшего соседа — Хорошко. Впрочем, есть и другой взгляд на эту ситуацию. Моя коллега, прочитав этот рассказ, только и сказала: «Боже, как они его достали…, разве можно так мужчину допекать?». Имелась в виду семья главного героя, петросянов она не заметила. Кстати, и я, первоначально, не особое внимание уделила мелким бесам, зато безостановочный перечень классической литературы вызвал сложное чувство. И, с самого начала, у меня было чувство, что петросяны выиграют…, потому что основное — это желание главного героя.

«Томатная паста»

Краткое содержание: Семену Петушкову с детства не везет, его жизнь полна неудач, оскорблений и горя. Будучи измазан в томатной пасте, он становится жертвой намеренной судебной «ошибки» и получает смертный приговор. Семен искренне счастлив, что затянувшийся кошмар закончен.

Комментарий: В этом рассказе мы опять возвращаемся к образу жертвы, только, на этот раз, жертва не искупительная, а заместительная. Древнейшее действо принесения в жертву подменного царя, так называемого таниста, тоже связано с соответствующим поведением окружающих. Грубое, как бы ошибочное поведение, милиции, попытка убить Семена еще в младенчестве, путем окунания в прорубь, также прибавим сюда врожденные родимые пятна по всему телу, что напоминает священного Аписа в древнем Египте, которого выбирали именно по определенным пятнам на теле. Серия жестоких издевательств в школе, училище, армии опять указывает нам на ритуальные страстные дни или реплики одной и той же смерти. Особый интерес вызывает томатная паста, пятна которой, собственно, и включают дальнейшую цепь событий. По этим пятнам честолюбивый милиционер «узнает» подменного царя, эти пятна — основание для приговора, другими словами — это ритуальный опознавательный знак. Вспомните поцелуй Иуды — до этого момента к Христу даже не прикасались. За кого же принесли Семена в жертву? Кто же истинный царь? Настоящий царь — этот самый искомый маньяк, не которого смотрят, но не видят, ищут, но не находят. Тоже старый подход — царя надо одеть по-другому и спрятать в такую группу общества, чтобы смерти в голову не пришло искать царя в таком виде и в таком месте. Смущает, что царь маньяк. Но кто, собственно, обещал, что царь — это ангел, воплощенный абсолют? А ну-ка, в царствование Ивана Грозного, сколько подменышей было посажено на кол? И все, как один, кричали: «Боже, храни царя!». Я же говорю — старая система. Но рабочая. Кстати, потеря в младенчестве, после ледяной купели, речи, движения и кожи: «…плакать перестал, и вообще перестал издавать какие-либо звуки, и ручки его перестали сгибаться, и шкура с него слезла, как со змеи — единым куском», сближает главного героя со змеем. Ледяная купель — это ледяной ад, откуда он все же вырвался и пополз через новый ад, срединный мир, мир людей. Неудачи с женщинами, тоже напоминают змея, который просто катастрофически был озабочен этой проблемой. И смерть Семен принимает от людей в форме, и ловит его человек в форме, то есть витязь, богатырь, борец с нечистью. А кто еще змея должен ловить? Даже крестьянам, когда они отваживались на подвиг, всем миром правили сапоги, шлем, кольчугу и меч, ну и коня давали. Витязем делали. Возможно, Семен — это старый бог или царь, главенствующий в другом мире, и так неудачно родившийся в этом.

ФИНАЛ

Начитавшись гальперинских жутиков, можно, конечно, сказать, что автор выразитель контр — культуры или, наоборот, боец, совершающий жесткий демарш против вольготно шествующего гламура. Право, не знаю, я не литературовед, я простой психиатр. И к поклонникам триллера и хорора себя никак не причисляю. Видимо, поэтому, для меня на первом месте не принадлежность к какому-либо литературному направлению или оценка качества текста, или наличие ошибок, для меня на первом месте насыщенность архитипическими образами и культуральными символами. У этого автора их много, поданы они ненавязчиво, без излишеств, легко. Меня это привлекает и радует. Я несколько устала от черезмерного простодушия, соединенного с излишней витиеватостью в нашей литературе.

Вот и все! Нашей сказке конец, те, кто слушал — молодец. А кто не слушал — сам дурак.

30.08.09. Блинчик Е.Л.