Дж.М. Кутзее «Элизабет Костелло»
«Разведенная белая женщина, рост 5 футов 8 дюймов, за шестьдесят,
бегущая к смерти в том же темпе, что и смерть ей навстречу,
ищет бессмертного с целью, которую не описать никакими словами…»
Позволю себе начать с конца – если понятие «конец» может быть применимо к этому роману, и если понятие «роман» может быть применимо к этому произведению.
Итак, в самом конце повествования пожилая писательница Элизабет Костелло предстает перед неким судилищем, призванным разрешить ей – или не разрешить – войти во врата, ведущие…
Впрочем, куда там они ведут, эти врата, мы – как и сама Элизабет Костелло – не знаем, а можем только догадываться.
Она говорит:
«Я писательница, и пишу я то, что слышу. Я секретарь невидимого, один из многих секретарей, сменившихся за истекшие века. Это моя профессия: секретарь, записывающий под диктовку. Не мое дело расспрашивать, судить то, что мне диктуют. Я только записываю слова, а потом проверяю их, проверяю, как они звучат, чтобы быть уверенной, что расслышала правильно».
Это выражение – «секретарь невидимого» – Элизабет нашла у поэта Чеслава Милоша – о котором я, к своему стыду, доселе ничего не слышала, а ведь он Нобелевский лауреат, что, впрочем, еще ни о чем не свидетельствует, и был весьма почитаем Иосифом Бродским, что свидетельствует о многом, для меня во всяком случае! Но это так, в скобках.
Итак, секретарь невидимого.
Или – неведомого.
Что, впрочем, одно и тоже.
Наверное, «невидимого» все же лучше, а то «неведомое» сильно отдает Александром Грином и его Бегущей По Волнам, которая вообще-то вовсе и не о том…
О чем же этот текст, созданный Дж.М. Кутзее (кстати, надо бы все-таки узнать, как расшифровываются его инициалы…)?
Если посмотреть на оглавление, сочинение вполне можно принять за диссертацию или иной научный труд:
1. Реализм
2. Африканский роман
3. Жизнь животных (сюжет первый: философы и животные)
4. Жизнь животных (сюжет второй: поэты и животные)
5. Гуманитарные науки в Африке
6. Проблема зла
7. Эрос
8. У ворот…
«У ворот», как вы уже догадались, последняя глава.
Да, последняя – но не совсем – дальше идет совершенно замечательный постскриптум, после которого возникает жгучее желание опять прочесть все сначала, чтобы понять, ЗАЧЕМ автору понадобился этот постскриптум!!!!!!
Я предчувствую, что придется мне возвращаться к этой книге снова и снова.
В ней есть…
В ней есть своеобразная магия – несмотря на то, что некоторые страницы я читала по диагонали, утомившись следить за авторскими рассуждениями.
Она дает пищу для размышлений…
(так и представляю себе эти оголодавшие Р-размышления, мечущиеся в тесных клетках, а тут – бац! – пищу дают!)
…для размышлений разного рода: о «нелегкой писательской жизни», о вере и неверии, об убеждениях и их отсутствии, об ответственности писателя перед собой – и перед читателем; об ответственности человека за свою собственную жизнь – и за жизни всех существ, населяющих Землю…
…об отношениях родителей и детей…
…о сложностях любви между богами и людьми…
… о добре и зле…
О зле.
Оно существует, с этим не поспоришь.
Но должен ли писатель, проникнув в обитель зла, рассказывать читателю во всех подробностях, ЧТО он там увидел? Или есть вещи, которые должны быть сокрыты, которые не могут быть вынесены на всеобщее обозрение?!
«Потому что, если то, о чем мы пишем, обладает силой, способной сделать нас лучше, оно, безусловно, обладает и силой, способной сделать нас хуже» – рассуждает Элизабет Костелло.
Но если писатель – только секретарь невидимого, как она сама и сказала, и не имеет права судить о том, что ему диктуется, то…
То получается, что он не имеет права скрывать ничего из надиктованного!
Какое-то противоречие…
Какое-то противоречие в рассуждениях Элизабет Костелло! На всем протяжении текста она весьма сурово судит, решительно проповедует свои убеждения, а когда ее вопрошают судьи у врат, утверждает, что у нее нет никаких убеждений! Что она – как писатель – не имеет права иметь убеждения!
Так и знала, что придется опять читать сначала эту книгу…
И, наконец, о призвании: никто из нас, пишущих под диктовку невидимого, никто из нас, составляющих из буковок слова, из слов – фразы, из фраз – тексты, не может не задумываться: а что, если…
«А что, если невидимое не считает вас своим секретарем?
Что, если ваша должность, ваше место давным-давно ликвидировано,
а извещение об этом не дошло до вас?
Что, если вам никогда и не доверяли эту должность?..»