Большой конкурс портала КНИГОЗАВР и студии ФОРМИНГА! Кто похвалит СЕБЯ лучше всех?

(фото из сети)

Все чаще, дамы и господа, за новыми читательскими впечатлениями мы отправляемся в сеть. Таковы реалии нынешнего литературного мира. Обычно мы не находим там ничего, в особо удачные дни нам попадаются шедевры, сегодня же я наткнулся на любопытный рассказ в одном книжном блоге. Рассказ симптоматичный, рассказ, на основании которого вполне можно поставить диагноз нашему любительскому сетевому постмодернизму.

http://jonny-begood.livejournal.com/63832.html
Место действия – званый ужин у некоего философа Бодуневича, на котором присутствуют декадент Глюков, Панк с подругой Марусей и юный Козловский, которому и предстоит стать главным героем. Уже в самом начале мы чувствуем, что автор навязывает читателю атмосферу декаданса, он привычно смешивает стили, совмещает несовместимое. Рассказ начинается с аллюзии к программному произведению эстетизма роману Гюисманса «Наоборот». Козловский и Бодуневич, вслед за героем Гюисманса, пытаются сопоставить напитки и музыку, и выясняют, что самогон – это Рахманинов. Что плохого в аллюзиях, спросите вы? Да, собственно, ничего, да вот только весь этот упадок и псевдоинтеллектуализм уж очень напоминает еще одно программное произведение, теперь уже русского постмодернизма – пелевинского «Чапаева». Меня не покидает ощущение, что постмодерн переваривает сам себя: это уже не дракон, поедающий собственный хвост, это, уж простите, переваренные остатки самопоглотившегося чудища.
Итак, эстетизм и декаданс, упадок и интеллектуальные игрища, самогон и дорогой рояль, роскошь и бездорожье, служанка-негритянка и Панк, старый прохудившийся армячишко и интернет – все это, безусловно, в духе отечественного постмодернизма. Автору было явно не чуждо творчество Виктора нашего Олеговича: когда один из героев начинает выбирать семечки из конопли, я отчетливо вспоминаю главу «Черный всадник» из «Жизни насекомых». Впрочем, это всего лишь аллюзии, а не плагиат, и тут мне не в чем упрекнуть автора. Я мог бы предъявить претензии к философии произведения, но и философия, опять же, дело личное. Впрочем, здесь все логично: эстетизм и декаданс всегда по соседству с Шоппенгауэром. Вот только бы автор научился не идти напролом, уж слишком буквально он воспринял великого, но устаревшего философа. Слепая воля она, конечно, слепая, но когда героя растаптывает огромная нога, прилетевшая откуда-то из космоса, это уже перебор.
Да, я говорил вначале о симптомах и диагнозе, но, пожалуй, воздержусь от слишком резких выражений. Давайте уж беречь нашу литературу. Критиковать, но беречь. Может, тогда она выйдет из трясины самопоглощения и перестанет переваривать уже переваренное? Надежда на это еще теплится в моей читательской душе, мою надежду не так-то просто растоптать гигантским небесным сапожищем.
Ваш Глеб Долбилкин, рецензент всея Руси