Когда-то меня можно было назвать фанаткой Кинга. Я читала все, что появлялось у нас в его «собрании сочинений», может быть, помните, книги издательства АСТ с глянцевыми твердыми обложками. Когда они выходили, я изобрела способ бесплатного чтения новинок. Читаю я обычно аккуратно и быстро, поэтому при появлении очередного тома, я мчалась на книжный рынок, обменять прочитанную новинку на только что вышедшую. Поскольку книжки были в первозданном состоянии и стоили примерно одинаково, то продавцы редко возражали. Так я по цене одного романа прочла почти все. Правда, у меня были свои любимцы, которых я предпочла оставить дома. Это «Кладбище домашних животных», «Сияние», «Нужные вещи» и сборники рассказов.

«Кладбище» понравилось своей центральной идеей и атмосферой истинного саспенса. «Нужные вещи» — легкой сериальностью, когда вроде вполне понятно, что будет дальше, но завораживает процесс. А «Сияние» — неоднозначностью возможной трактовки. Что это было: бред больного воображения или истинные события. Для себя я в то время (больше десятилетия назад, о ужас!) так представила образ идеального кинговского произведения: в обычной жизни, часто рутинной и провинциальной, появляется нечто или некто, несущий инаковость. Это могут быть необычайные способности человека или вещи («Мертвая зона», «Кэрри», «Воспламеняющая взглядом», «Кристина», «Куджо»), или «гений места» («Кладбище…», «Сияние»), и жизнь людей, вовлеченных в ближний круг отличия меняется. Проще: адаптация чего-то экстраординарного к обыденности, подчас весьма нелегкая для обеих сторон. Особняком для меня стояли такие вещи, как «Темная половина» или «Мизери», например, где писатель пытался как-то отразить свою позицию по вечному вопросу об отношениях творца и творения.

Каждый новый роман мастера в то время ожидался мною с нетерпением, и воспринимался чаще всего на ура. Однако в какой-то момент, начиная, пожалуй, с «Девочки, любившей Тома Гордона» наступило жестокое разочарование. То ли я до отвращение наелась произведениями короля ужасов, то ли ужасы стали не такими уж ужасными, то ли короля начал подводить вкус и фантазия. «Мобильник» остался недочитанным, до боли напоминая плохую копию «Противостояния», «История Лиззи» оставила ощущение, что автор получает гонорар за количество печатных листов и изо всех сил множит его в пустой болтовне, только сбивающей читателя с настроя. «Блейз» показался скучным. Но надежда на возвращение и самореабилитацию Кинга оставалась. Поэтому я с неизменным упорством отслеживала его новинки. И вот появилась «Дьюма-Ки».

Взялась я за чтение с некоторым недоверием, все-таки давненько ничего стоящего из принтера мастера не выходило. А закончила чтение с облегченным вздохом и мыслью, что больше, пожалуй, ничего и не нужно. Вот на этом романе, как на некоем обобщении всего самого удачного и стоило бы закончить. По крайней мере мне, с чтением Кинга.

Итак, что могу сказать о «Дьюме»? Если это будет первое, что вы прочтете у Кинга, то остановитесь! Ибо во всем остальном вы будете находить следы «Дьюмы». Для меня же наоборот, этот роман представился как некий конспект более ранних наработок, словно, пытаясь выползти из полосы неудач, автор кидает в бой самые действенные силы своей армии, самые эффективные приемы и беспроигрышные ходы. Итак, рассмотрим «Дьюму» как собирательный образ творчества мастера.

Обратимся к сюжету. С главным героем, Эдом Фримантлом, состоятельным человеком, занимающимся строительным бизнесом, происходит несчастный случай на объекте, в результате которого он еле выживает из-за тяжелой травмы черепа, да еще и остается одноруким инвалидом. Сразу хочется передать привет «Мертвой зоне» и ее герою, что автор незамедлительно и делает, ибо у Эда открывается дар. Нет, это не столь экстремальная способность, как предвидение (хотя некоторая доля и его тоже присутствует), скорее воспоминание о прошлом увлечении. Эд начинает рисовать. Хотя, мы забегаем вперед. Прежде чем открыть в себе недюжинные способности к рисованию, Эд уезжает на уединенный остров, Дьюма-Ки, где снимает виллу. Вот тут, пожалуй, Кинг блещет новизной, поскольку вместо мрачноватого штата Мэн, и маленьких городков, вроде Салема, перед нами рисуют бесконечную, завораживающую своим почти океанским великолепием панораму Залива. Здесь есть солнце, красочные закаты, утренняя красота, шепчущие ракушки, дом на высоких сваях и загадочные соседи. За созданную атмосферу автору – твердую десятку! Не исключено, что подобная картина написана в расчете на киновоплощение романа, которое может быть весьма достойным.

Но то, что начинается, как «повесть о настоящем человеке», быстро приобретает фирменные кинговские черты. Картины Фримантла оказываются наделены недоброй силой, способной изменять судьбы изображенных на них людей, предвещать события или рассказывать о давно ушедших временах. В историю с картинами-убийцами и рисунками-ясновидцами оказываются вовлечены все, окружающие новоиспеченного художника, его жена, дочери, друзья, коллеги и даже случайные знакомые испытывают на себе губительное влияние его творчества. Да еще и выясняется, что к Эду не к первому пришла на острове замечательная изобразительная способность. Много лет назад девочке, которая уже давно не девочка, был дан талант после того, как она ударилась, правильно, головой. Собственно, все жители острова на голову были несколько больные и много лет назад и сейчас. Помимо старушки с болезнью Альцгеймера, читай, бывшей упавшей девочки, и Фримантла на острове обитает еще несостоявшийся самоубийца, мудрый и всевидящий Уайрман, некогда бизнесмен, ныне кто-то вроде старушкиного компаньона. И вот вся компания постепенно втягивается в опасную игру с давно обитающим на острове Злом. Процесс этот интересен, хотя иногда несколько перегружен бытовыми деталями, которые несколько не вписываются в общую атмосферу «сильного колдунства». Так же он часто изобилует ненужными, на мой взгляд, повторениями и грешит затянутостями, когда хочется пролистнуть несколько страниц, помогая недогадливым героям поскорее сообразить, в чем же, собственно, дело.

А теперь вернемся к приветам. Их в книге множество. Начнем с обитающего в недрах острова хитрого демона, которым, собственно, все закончится. Привет, «Оно»! Картины, несущие разрушения, смерть и прочие неприятности, машут ручками «Дорожному кошмару, который прет на север». А возникающая на них загадочная фигура делает книксен «Несущему смерть». Коварные и хитрые живые парковые фигурки — тоже не новинка, привет, «Сияние»! Борьба с мертвецами – слепок с «Мешка с костями». А вернувшиеся юные утопленницы приветственно похлюпывают своему предшественнику Гейджу из «Кладбища…» и прочее и прочее. Впрочем, не скажу, что самоплагиат – такая уж плохая вещь, к тому же она, видимо, весьма заманчива. Ну почему же не процитировать кстати уважаемого человека?

Что сильно разочаровало – какой-то детский финал типа «а он ему – ррраз!, а тогда тот – оп! И они сразу – бух! В общем, наши победили». И после решающей разборки еще вдогонку какая-то смазанная философичность, вроде «нет, это не экшен, все глубже». Хотя подобные огрехи тоже вполне можно простить. Более того, думаю, что, если бы я читала «Дьюму» в период увлечения творениями мастера, то поставила бы ее на одно из первых мест в списке любимчиков, хотя бы за интермедии «как писать картину». Достаточно сказать, что после прочтения я извлекла из закромов краски и кисти. Что-то будет!