В 1921 году в журнал «Печать и революция» поступило открытое письмо из Смоленска. «Вширь и вглубь» назвал В.Астров свое послание, которое редакция тут же напечатала. Дело было в том, что в смоленскую творческую пролетарскую «элиту» озадачила Литературная студия местного пролеткульта «Паяльник». Этот самый «Паяльник» по странным причинам «не отражал в своем сборнике новый переходный быт». Развернулась дискуссия, и В.Астров решил вынести «некоторые пункты дискуссии» на всеобщее обсуждение.

1. Могут ли быть названы пролетарскими поэтами Демьян Бедный, Князев и другие поэты-фельетонисты и поэты-публицисты, пишущие для масс?
2. Обязан ли пролетарский поэт (коммунист) писать понятным для широких масс языком и образами?
3. Не является ли стремление некоторых «пролетарских» поэтов не считаться в своем творчестве с читательской пролетарской массой и с задачами текущего момента, отрыжкой буржуазно-индивидуалистического «я» под пролетарской оболочкой?
4. Не является ли той же отрыжкой (только в групповом масштабе) сведение задач пролеткультов исключительно к выработке «методов творчества» внутри их студий, не считаясь с запросами пролетарских масс?

По словам Астрова, в ходе дискуссии пролеткульт на все вопросы отвечал — нет, журналисты — да. Астров, как представитель журналистов, очень переживал за сложившуюся в Смоленске ситуацию. «В местной атмосфере настоятельно чувствуется потребность «перетряхнуть» не только товарищей поэтов, но и театралов, и художников, и пролеткульт». «Между тем никакая организация за это не берется», — расстраивался Астров. — «Агитотдел губкома занят боевыми задачами дня». Думали, было взяться сами за это дело, но «тоже более боевая и срочная работа мешает».

Вот такие сложные дела сложились в 1921 году в Смоленске. С одной стороны с отрыжками буржуазно-индивидуалистического «я» надо бороться, особенно если они принимают групповые масштабы, а с другой стороны — боевые задачи, и даже более боевые задачи нельзя было бросать. В конце письма В.Астров задал такой вот вопрос товарищам из Москвы и Петрограда.

«Не есть ли эта работа, к которой, утверждаю, вынуждает нас вовсе не желание во что бы то ни стало вторгаться в «чужие» области, а сама всевластная жизнь, сама практика, требующая новых форм агитации, не есть ли это работа и вширь и вглубь?» Вот так, товарищи. Просто и ясно. Толстой отдыхает, а вам я предлагаю тут же развязать дискуссию и доказать профессору Преображенскому … о чем это я? и ответить товарищам из Смоленска вширь это или вглубь, а также разобраться с отрыжками и Демьяном Бедным, не отвлекаясь на боевые задачи дня. Пора уже, товарищи, расставить все точки над i (хоть ее и отменили в 1918 году, как отрыжку буржуазной культуры)