Переводы Елены Кузьминой. Мемуары Моби (окончание)
Окончание
Отрывки из интервью, июнь 2016, источник
Как возник замысел этой книги (мемуаров)?
Моби: Лет пять назад я был на вечеринке в Бруклине, и рассказывал там всякие истории о том, каким был Нью-Йорк в 80-е и 90-е годы. Многие из тех, кто был там и слышал мои рассказы, по-настоящему впечатлились – поскольку все они приехали в Нью-Йорк совсем недавно. И кто-то из них заметил: «Такие интересные рассказы, вам следовало бы их записывать». Это дало начало моей книге воспоминаний.
В название книги вынесено название одной из ваших песен, «Porcelain«, или были еще какие-то причины?
Моби: Ну, это одна из моих самых известных песен… Потом, фарфор – он такой белый и хрупкий, и я тоже белый и хрупкий. В книге случается рецидив: где-то посередине из трезвенника-христианина я превращаюсь в алкоголика, волочащегося за стриптизершами и часто блюющего во всяческие фаянсовые и фарфоровые унитазы. Так что, по-моему, это подходящее название для книги.
Читать далее
Переводы Елены Кузьминой. Мемуары Моби (продолжение)
Часто Моби с матерью останавливались у её богатых родителей в Дарьене, штат Коннектикут – было мило, но мальчик постоянно стыдился своей бедности.
Во второй части мемуаров мать Моби умирает от рака – и происходит странный, почти неправдоподобный случай, связанный с её похоронами:
Читать далее
Sapronau. Мемуары Рона Перлмана
Sapronau. Книги и книжки. Биографии и мемуары
Так случилось, что сегодня мое внимание привлекли сразу четыре книги. Не буду подробно анонсировать каждую, ограничусь лишь названиями и картинками. Те, кому это интересно, легко смогут найти эти книги, чтобы узнать побольше о своих кумирах.
Читать далее
Чашка кофе с Еленой Блонди. Дитя революции
Темы гимназических сочинений напомнили о своем — в выпускном классе меня выбрали от школы, чтоб я написала на какой-то областной конкурс сочинение:
МЫ ТВОИ, РЕВОЛЮЦИЯ, ДЕТИ!
Я выслушала торжественную русачку и в такт ей кивающую директрису. Тоже кивнула и тихо ушла.
Времени дали — три месяца. Перспектив каких-то нарисовали, связанных с поступлением в вуз.
И были три месяца вялого такого кошмара. Я понимала, что надо бы написать, все же перспективы. И — ждут. И — облекли.
Читать далее
Александръ Дунаенко. ТВ нашего прошлого. ПРЯМОЙ ЭФИР, продолжение
продолжение; начало тут
Наше вынужденное бездействие выпало на жаркие летние месяцы. Как раз, когда на селе шла ежегодная битва за сено.
Воевать за сено повезли и нас.
Байганинский район. По бескрайним подстриженным полям разбросаны тюки прессованного сена. Их нужно было вилами забрасывать на прицеп. В тени термометр показывал сорок. Естественно, работали мы без зонтиков. Питание – супы, каши и много мяса. Рядом обычная для тех мест речка – цепь продолговатых глубоких водоёмчиков, связанных между собой зарослями камыша. Вода – чистейшая. Хоть пей, хоть купайся, хоть уху в этой воде вари.
В общем, был у нас этакий санаторий с элементами принуждения. Хочешь не хочешь, а сельскому хозяйству помогай и за это купайся, загорай и кушай натуральную, без всяких вредных добавок, деревенскую пищу.
В эти дни я научился материться.
Читать далее
Александръ Дунаенко. ТВ нашего прошлого. ПРЯМОЙ ЭФИР
Когда-то все передачи телевидения выходили в прямом эфире. Про видеозапись тогда и слыхом не слыхивали, а рассказы о том, что такое понятие существует, воспринимались, как фантастика.
Помнится, уже в конце семидесятых, председатель нашей телерадиокомпании, Михаил Николаевич Козин, после поездки в Москву, рассказывал нам не летучке, что совещание, на котором он присутствовал, снимали на кинокамеру, а потом сразу же и показали. В цвете. По телевизорам, которые находились в фойе.
Мы слушали, разинув рты. У нас ещё снимали кинокамерой на чёрно-белую негативную плёнку. Впереди маячил целый ряд лет перехода на позитивную, потом – цвет. Всё – мокрые процессы обработки. Отснял – жди несколько часов, пока через все ванночки с растворами киноплёнка пройдёт. Хорошо, если плёнка не оборвётся, если не выключат свет. Тогда всё пропало!..
Читать далее
Заметки по ходу чтения. Нина Большакова: Вера Прохорова
интересное чтение. Рихтер, Пастернак, Булгаков, Нагибин и их жены. Но интереснее всего то, что как бы к объектам изложения не относится, этакие заметки на полях:
Стр. 43: «…о подписании пакта Молотова Риббентропа мы с мамой узнали при довольно забавных обстоятельствах. Последнее предвоенное лето (Вера 1918ого года рождения, в 40м году ей 22 года) мы с мамой проводили за городом и никаких газет там не читали. Потому, приехав в Москву и увидев на всех улицах флаги со свастикой, а в газетах речь Гитлера в рейхстаге, мы решили, что столицу захватили фашисты. Потом уже нам объяснили, что теперь Германия и Советский Союз лучшие друзья.»
Читать далее