Journ. Вечная Вера
Я уже не раз говорила, что покупаю книги с Верой Павловой без оглядки. Единственное, что у меня нет ее великолепной книги про Праздники, и кажется не будет, потому что я уже не раз говорила, что если у меня есть возможность не покупать книги «Дрофы», я их не покупаю.
Итак, Веру Павлову я жду, пожалуй, это единственный настолько яркий и самобытный иллюстратор, который чувствует книгу и дышит ей.
Читать далее
Journ. Хронавтика
Издательство «Никея» зачем-то позиционировало эту книгу как подростковую. Неправда: она гораздо более взрослая, чем «Гарри Поттер». Но будем следовать воле хозяина проекта. Тем более, сейчас такие взрослые дети…
Читать далее
Journ. Театр
Я всегда недолюбливала пьесы, хотя некоторые, конечно, вгрызались в мою жизнь настолько, что я их растягивала на сотни цитат и дышала один воздухом с главными героями. Но почему-то в голове заело, что пьеса, мол де, произведение классическое, а современная драматургия, хм… ну в общем, заело…
и тут Шмитт.
Читать далее
Journ. Другие, ничейные дети
Я все пытаюсь написать об этой книге, и у меня каждый вечер пропадают слова. Потом я их нахожу, но уже под подушкой, вздыхаю и думаю, ну вот завтра, завтра, наверняка, смогу. И так уже месяц, месяц поиска то ли слов, то ли сил, то ли правды.
Но попробуем…
Читать далее
Journ. Желуденок
Для меня имя Марины Аромштам — уже аргумент купить книгу. С книги Аромштам «Когда отдыхают ангелы» начался мой роман с «КомпасГидом», с книги Аромштам «Жена декабриста» я вспомнила о прекрасном жанре женской прозы, с книги Аромштам «Как дневник. Рассказы учительницы» началась великая, поверьте мне, компасгидовская серия «Азбука понимания». И вот, опять Аромштам. Детская, смелое 0+, будь проклят тот день, когда был принят закон об этой маркировке.
Читать далее
Journ. Пропавшие комиссары
В моем доме есть универсальная разглядывательная гостевая книга, но таковой она стала не сразу. Как-то просто в один миг стало неинтересно хвастаться великолепными альбомами по искусству. Трепет от вот той уникальной винтовой лестницы эпохи модерна, или немое восхищение перед эпохальными Руанскими Соборами Моне. Человек сидит, монотонно листает, а потом, заложив ладошкой страницу, продолжает с тобой болтать о любой ерунде, потом, вытащив руку, протягивает тебе книгу с неизменным «спасибо».
С Кингом я познакомилась в 2006.
И это был мой шок. День, когда я в очередной раз с ужасом оглянулась на историю страны Советов.
Читать далее
Journ. В облака…
Эту книгу нам подарили. Она оказалась не просто хорошей, а настоящей воздушной, летящей книгой. в ней много мечты, много детской фантазии, много любви. И это очень здорово. Вообще вся серия Центрполиграфа — очень удачная, но, к сожалению, не везде продающаяся.
Читать далее
Journ. О праздничных прическах :)
Хочу поговорить о «Парикмахерах травы»
С одной стороны, моим детям она сильно не по возрасту. Рома вообще не всегда понимает игру слов, как таковую, Игнатка пока слишком мал, но не купить эту книгу я не могла. Расскажу почему. Если бы Татлин писал стихи для детей, мне кажется, они бы были такими 🙂 Это даже не авангард, потому что авангард предполагает новаторство, 100-%тное шокирующее новаторство.
Читать далее
Journ. Отпускать?!
Когда у меня умерла мама, я была слишком мала, меня связали в комок, и невнятно что-то объяснив, бросили в новую жизнь: другой город, другая школа, другие друзья… Но все ничего, возможности детской психики и все остальное… Звучит жутко, но смерть мамы я смогла перебороть, я придумывала себе сказки о том, что она уехала, и через много-много лет: двадцать, тридцать, пятьдесят, она обязательно вернется. Я писала ей стихи, но я не плакала, я просто жила заново, по новой схеме, которую мне удалось принять.
Смерть отца была той неожиданностью, которую я до сих пор не могу осознать до конца. Но я была уже на три года старше. И скажу я вам, смерть в 13, это далеко не смерть в десять. Настолько по-разному это воспринимается. В 10 у тебя есть одна жизнь — твоя, в 13 — здесь и жизнь в школе, и жизнь дома, и жизнь вне этого всего, и самая интимная жизнь — чаяний и надежд, о которой знает лишь лучшая подруга…
Читать далее
Journ. Стена
Писать сегодня книгу об эпохе ненаучной любви довольно трудно.
Трудно из-за привычки нынешних читателей — носителей карнавальной массовой и политической культуры строить жизнь на внешних и внутренних расчетах.
Тем не менее, такая книга написана и вышла в свет, еще до того, как ее автор стал министром культуры. Книга о Смутном времени, написанная во время смутнейшее.
Автор, собственно, не писатель, и поэтому книгу не отличает насыщенность слога настоящей литературы. О себе Владимир Мединский говорит, как об историке и преподавателе истории, и как о специалисте по PR.
Читать далее