Нина Большакова. Гоголевский «Нос» на сцене Метрополитан Опера
ему 58 лет, он родился в ЮАР, и русского в нем только один из предков — еврей из Латвии, но тем не менее вещь он сделал совершенно русскую, авангардную в духе 30-х годов прошлого века. Этому способствовала очень молодая музыка Шостаковича, композитору было всего 22 года, когда он эту оперу написал.
ЛитМузей. Анатолий Герасименко: «Мертвыя души». Издание А.Ф.Маркса, 1901
На днях подарили книгу из полного собрания сочинений Гоголя, петербургское издание 1901 года. Том очень потрепанный, десятка страниц не хватает, но даже в таком виде он прекрасен. Старик, видевший войны и революции, переживший десяток владельцев, побитый жизнью, говорящий на старинный манер, с ятями и архаичными женскими окончаниями (мертвЫЯ души…) Лучше один раз увидеть.
Тиснение позеленело, углы обтрепались. Взгляните на виньетку, это же почти Бердслей. А буква «Г» в «Гоголя» решена лаконична, но как изящно она тянется к «Н».
Читать далее
Книги Радуги. Апостольское служение души Гоголя
О книге Т.К. Пересунько «Гоголь. Апостольское служение души» (Николаев: Издательство Ирины Гудым, 2011. — 336 с.)
Гоголь — одна из самых загадочных фигур русской литературы. О мистических сторонах личности писателя говорят по сей день так же живо, как и о природе его творчества. Истоки этого неподдельного интереса — в непознаваемости до конца гения писателя, его жизненной философии и духовно-нравственных исканий, что служит богатой почвой для различного рода исследований.
Колядки и щедривки: Цитата ко времени
Иллюстратор Кость Лавро
Николай Гоголь. Ночь перед Рождеством
А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА, 2006
«Шумнее и шумнее раздавались по улицам песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю. Часто между колядками, слышалась какая-нибудь веселая песня, которую тут же успел сложить кто-нибудь из молодых козаков. То вдруг один из толпы, вместо колядки, отпускал щедровку и ревел во все горло:
Щедрик, ведрик!
Дайте вареник!
Грудочку кашки,
Кильце ковбаски!
Хохот награждал затейника. Маленькие окна подымались, и сухощавая рука старухи, которые одни только вместе с степенными отцами оставались в избах, высовывалась из окошка с колбасою в руках или куском пирога. Парубки и девушки наперерыв подставляли мешки и ловили свою добычу. В одном месте парубки, зашедши со всех сторон, окружали толпу девушек: шум, крик, один бросал комом снега, другой вырывал мешок со всякой всячиной. В другом месте девушки ловили парубка, подставляли ему ногу, и он летел вместе с мешком стремглав на землю. Казалось, всю ночь напролет готовы были провеселиться. И ночь, как нарочно, так роскошно теплилась! и еще белее казался свет месяца от блеска снега.»
Цитата. Иннокентий Анненский
Иннокентий Анненский, портрет работы А.Н. Бенуа
Пушкин и Гоголь. Наш двуликий Янус. Два зеркала двери, отделившей нас от старины.
Так и кажется, что все, что было у нас до Пушкина, росло и тянулось именно к нему, к своему еще не видному, но уже обещанному солнцу.
Пушкин был завершителем старой Руси. Пушкин запечатлел эту Русь, радостный ее долгим неслышным созреванием и бесконечно гордый ее наконец-то из-под сказочных тряпиц засиявшим во лбу алмазом.
Не то Гоголь. Со страхом и мукой за будущее русской литературы стоит он перед нею, как гений, осеняющий ее безвестный путь. Совершенство Пушкина, пускай лучезарно далекое, — ведь оно прежде всего так ласково улыбалось с своей высоты робкому и темному. Оно его манило, оно окрыляло его.
Красота Гоголя наоборот: она подходила к человеку совсем близко, казалось, вплотную, а тот сам отпрядывал от ее ослепительно страшного соседства. Люди пошли не к Гоголю, они пошли от Гоголя, они разошлись от него, как далекое сияние. Но, уходя каждый в свою сторону, из самой святыни его творения, из благодати его страдальчества, эти люди выносили две заветных, гоголевских мысли. Первая — я буду сам собою. Вторая — я буду любить одну загадку, только одну, ту, с которой я родился, загадку моей родины.
Источник: http://annensky.lib.ru/
Игорь Лесс. Готика в классике. Страшная месть
Пару лет назад я поинтересовался у прелестной дочки моего друга, украшенной черными кружевами и затянутой в лаковую кожу, а что читают готы? Чем пугают себя? Она спела восторженную оду Лавкрафту, упомянула Энн Райс и конечно, сказала о Бреме Стокере.
Я полистал Лавкрафта. С трудом, надо сказать, осилил высокопарный слог и почти утонул, нет, не в ужасе, а в многочисленных подробностях и философствованиях. И стало мне грустно. Потому что были писатели, чьей целью именно и являлось — напугать, нагнать ужас. И делали они это не в пример талантливее. Все собирался я о них немного написать, но, когда через год вернулся к разговору, повзрослевшее создание, у которого прибавилось пирсинга на лице, ответило, что нынче готы уже ничего не читают… И я остыл.
Как всегда молодежное течение сошло к усредненному внешнему — повычурнее одеться, побрутальнее выглядеть. А качественная составляющая, как чаще всего бывает, осталась за бортом.
Но все равно, припомню одного из тех авторов, кого считал и считаю лучшими среди классиков, нет, не жанра, а просто лучшими.
Читать далее
Вот…
Поехали?
Избранные каменты к произведениям Николая Васильевича на Либ.ру
РЕВИЗОР
6. Света 2005/02/15 00:29 [ответить]
> > 5.Павел
>Комедия во всем злободневная
я не согласна!Кто не понимает классики тот урод хотя у кому что
—————————————-
15. zigfrid 2005/12/16 02:44 [ответить]
> > 12.шемб
>Александр
>наврятли классика вечна ведь щас мало кто любит классику и их будет становиться всё больше и больше
Их уже больше, и всегда было на редкость до хрена. В твоем предложении насчитал семь грамматических ошибок. Ты прав, пацан, ты прав… Читать далее