Элтон Иван. Антология поэзии Безрыбья. Ксения Букша
Я выбросил из головы все впечатления, которые словно грибы, наросли на сознании в ходе прочтения «Завода», ибо это есть правило. Идет дождь – есть вода. Не идет – нет воды. Море – соль. Земля – твердь. Лес – зверь. Современная проза – грибы ума. При чем, паразитические. Ну и наконец, стихи. Наша, русская поэзия 21-го века, что это? Никто не знает. Сами деятели жанра, что ищут они? Теплых мест? Грантов? Похвалы? Да, тут всегда важна сама система, а именно – мотив. Если автор лишен таланта в литературе, но успешно отыскивает лазейки в плане продвижения, значит, он все-таки талантлив. Талант просачивания, проструения, проталкивания – разве этого мало? А иногда оно идет само собой – ибо все в мире есть винтики. Все это пока идет в качестве интермедии. Пора переходить к нашей поэтессе.
Начнем с фимиама от Быкова (Из Википедии):
Дмитрий Быков, 2013:
« Ксения Букша кажется мне лучшим из поэтов своего поколения, но знают её больше как прозаика: в семнадцать лет, опубликовав первую повесть «Эрнст и Анна» и удостоившись одобрения Александра Житинского, она написала с тех пор около десятка романов и повестей плюс отличный сборник рассказов «Мы живём неправильно». Самой большой её прозаической удачей мне представлялась повесть «Тридцать лет и три года» — наверное, если бы Хлебников писал фантастику, у него получилось бы что-то похожее. «Алёнка-партизанка» и «Жизнь господина Хашим Мансурова» подтвердили её способность сочинять настоящую социальную, а пожалуй, даже и политическую прозу — что не мешает её романам быть свободными, гротескными, а то и просто сюрреалистическими. Но ведь и жизнь такая. Букша удивительно самостоятельна, отважна и умна. Экономическое образование помогает ей видеть мир трезво и внятно, а врождённый поэтический дар преобразует все эти догадки о механизмах постсоветского мироустройства в цветущую и радостную прозу, органичную, как у счастливых русских утопистов двадцатых годов»
Итак, лучший поэт своего поколения. Поехали.
Элтон Иван. Антология поэзии Безрыбья. Максим Амелин
Надо сказать, что проект, если задуматься, всего лишь констатация, общий осмотр культурного пространства и пищи ментальной, которая в нем может водиться. Можно представить себе космонавта, который задохнулся, потому что, открыв дверь на станцию, возвращаясь из открытого космоса, он почти израсходовал воздух. И вот, остаются секунды. Он снимает шлем, делаем вдох – а воздуха никакого нет. Все то же. Хотя, может быть, и не вакуум это, а особый газ. Да и потом – газ – это всецелое состояние языка сейчас. Ибо это есть и национальная идея. Газ. Можно еще сказать – газок, но это будет звучать несколько пафосно.
Но то же чувство испытает и читатель, который до поры, до времени питался качественным интеллектуальным материалом. Ну, вот представим себе – читаем мы себе, лежа на диванчике, Гумилева. А потом, как надоест – Брюсова. А потом – одного Иванова. А потом – другого. А тут вам еще и Ходасевич с Ахматовой. И тут неведомая сила меняет расположение гравитации в мире мысли, и все томики превращаются в собрания сочинений авторов современных. Вот тут-то в пору вспомнить про задохнувшегося космонавта.
Читать далее
ТРЭШ ШАПИТО Элтона Ивана. Антология Поэзии Безрыбья. Дмитрий Быков
Мне вспоминается фильм «Крикуны», где под песком, в пустыне полумёртвой планеты, носилось зло рукотворное. Ведь порой, собираясь на рыбалку, так и думаешь – где же вода, для начала? Уж потом – река. Благотворный камыш. Тут бы удочку и забросить. Тут бы и рыбаки-соседи и прокричали мне: рыба – рыбой, Вань, но коли ищешь рака – почему бы и Дмитрию Быкову раком этим не быть. Да, хорошо ведь. Да только в мечтах. Потому что потом модель «крикунов» усовершенствовалась и появились Дэвиды. Они постоянно ходили и просились, чтобы их взяли с собой. В том-то и дело. Ни реки, ни рыбы. Только Дэвиды. Потому, если мир нынешней мучительной поэзии таков, то и герой наш, надо полагать, один из более прогрессивных Дэвидов (во всяком случае, так считается, по ТТХ, по умению просачиваться, по гранточности).
Хорошо. Тогда рассмотрим: какой он Дэвид, Дмитрий Быков? С куклой медвежонка, или более поздний, тот, что цитировал Шекспира, и которого герой убил после взрыва бомбы? Как видим, всё может быть в мире воображения, а стало быть – и в мире словесности русской, который ничем не отличается от общей реальности с ейными качествами и методами.
Читать далее
ТРЭШ ШАПИТО Элтона Ивана. Антология поэзии Безрыбья: Виталий Кальпиди
Поэт, литературный деятель. Родился в 1957 г. в Челябинске. Семнадцати лет был отчислен с первого курса института “как идеологически незрелый”, работал грузчиком, кочегаром и т.п., жил в Перми, Свердловске, с 1990 г. снова в Челябинске. Первая публикация в России в 1987 г. Изданы пять книг стихов, сборник “Ресницы” (1997) удостоен премии Академии русской современной словесности. Куратор ряда проектов, связанных с осмыслением особенностей литературы и культуры Уральского региона (журнал “Несовременные записки”, антологии уральской поэзии и уральской прозы и др.).
Скажу от себя – да, ведь большим я делом занят. Вроде бы – мэтр наш Виталий, но иногда в голову взять не могу – почему народ наш так мало образован.
Читать далее
Элтон Иван. Антология поэзии Безрыбья. Борис Марковский
После некоторого перерыва мы возвращаемся на наши берега. Безрыбье огромно, безрыбье жестоко. Наша пища – лишь воздух и надежды. Наши имена – такие же новые, какие и старые – и наоборот. Качество, кажется, должно таки выйти из количества – это словно бы процесс по производству колбас на мясокомбинате. Цеха, ножи, конвейер. Сортов много, но есть нечего. На выходе же мы можем обнаружить и некий особенный сорт – очень дорогой, парадоксально важный, набор витамин …, очень вкусно с…., этикетка…
Начало еды – момент.
Середина – не знаю, нужно придумать отдельно стоящее, как дерево в поле, понятие.
Но а в конце – что ел ты, что нет.
Вроде бы должны сыграть и пафосность имен и их смысл. Нагнетание. Неплохо. Пока, наконец, не становится ясно, что всё это – просто крутящий момент.
Нечто движется, но и стоит на месте.
Мы никуда не едем.
Мы пришли на берега безрыбья, и мы словили очередную порцию голода. Стихов много, но это вещество легче воды. Не зачерпнуть, ни попробовать.
Читать далее
Элтон Иван. Антология поэзии Безрыбья. Александр Петрушкин
Я всё думаю – что может быть хорошего в стихах? Нет, помимо премий и особенно отстраненных понтов – ведь это ни достижения в области менеджментов разного вида, ни долгая дорога к «форбсам», да уж и прочих составляющих здесь мало. Нет, ну понятно – мы тянемся к прекрасному, которое сами же и составляем. А потому, получается, это как бы проверка собственной состоятельности – вот сочинил я стих, выставил его перед людьми и думаю – а прекрасен ли я?
Бывает и такие мнения – будто бы любое стихотворение есть проявление особенной природы. Именно отсюда проистекает понятие «нетленка». Но лично я бы не стал никуда спешить, ребята. Нетленку же разумнее было бы называть тленкой – это чтобы показать этим самым, что подмена смысла нам чужда, мы ищем вещи действительно красивые, ментальные.
Я скажу честно – и среди нынешних стихотворных можно отыскать вещи экземплярные. Но вот – Александр Петрушкин, очередной наш обозреваемый, и тут – пора приступить к чтениям.
ну здравствуй мой кыштым
закрытая в дом дверь
наречие для пчёл
прочтённое — не верь
не бойся если — Бог
не стОит если смех
просящую ладонь
не застужает
снег
Читать далее
Элтон Иван. Антология поэзии Безрыбья. Станислав Бельский
Знаете, я размышлял на тему разделения неделимого, хотя в данной ситуации – если взять и просто мне поверить – это бы выглядело? как слом системы устойчивых черт. Но вот передо мной очередной автор.
Я снова думаю, что могу найти источник насыщения ментального, удовлетворить жажду ритма, отыскать новые ключи к пониманию основ жизни. Конечно, можно сказать и так – я слишком многого хочу. Да, это слишком высоко, слишком максимально – так многого хотеть.
Однако, я ищу стихи среди авторов большей частью не сетевых, а стало быть – неким образом подтвержденных в этой реальности. Словом, я имею право надеяться.
* * *
надо сохранить
в складках старых писем
между фотографиями
похожими на сны
талый снег
кропотливую работу
и ежеминутное воровство
всё что ускользает от меня
с прилётом первых
государственных птиц
Читать далее
Элтон Иван. Антология Поэтов Безрыбья. Крабы зовут
Поразмышляем. Хотя, что думать? Вас мучает когнитивный диссонанс, когда вы собираетесь на рыбалку? То-то и оно. То-то и оно. Как видите, ребята, занимаюсь я, в основном, обзорами непростыми, но правильными, и мысль тут вытянута как бы по дуге, мысль наша – это провод телефонный, это также некий беспроводной ее аналог – хотя раньше бы сказали, что – рупор. Но рупоров нет сейчас, и не надо. В голову такое сравнение не лезет.
Открываю томик… Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Блок, Есенин, Маяковский… Мне говорят – это не рыбалка, Вань. Это даже не рыба сушеная, это есть образ яркий, высший. И верно. Так оно и есть. Тогда как назвать то, что просится в наши умы, чтобы нести в себе все эти поэтические изыскания? Конечно – если вокруг нет ничего, то и верно – разводим рыбу сами. Пишем стихи сами. Но у меня нет такой задачи, и я не буду этого делать. Давайте немного нырнем. Может, на дне морском чего есть?
Да, а там — крабы. Блестящие и тусклые, зовущие. Манят клешнями. Хотят, чтобы аквалангист, услышав зов, повёлся – тут бы его и схватили, и потащили, и там бы и оставили.
Читать далее
Элтон Иван. Антология поэзии Безрыбья. Петя Птах
Давайте со стихов. Почитаем, голову почешем, подумаем – мол, энто что у нас тут на крючке за предмет – живой, неживой, а может – и вообще – некоего особого рода (ибо и время сейчас особое, электронное, сколковское, с повсеместной стружкой от распила и шумом эйпеловских частот, в которых вроде как и весь смысл бытия, с утверждениями качеств предмета без самого предмета, да и со многими другими вещами).
Внезапно, однако, имело место
чудесное превращение
(О, разве не было нам обещано
по службе «особое» повышение?) –
спала завеса пола и обнажила
моей карьеры каркас,
его светоносные жилы:
девкою стал я у Господа Бога,
не рабом, а рабынею;
полоумной танцовщицей
у подножия;
не вафлистом,
а жертвенной девственницей;
не жопником,
а наложницей Бога –
в единственно правильной позе,
с готовностью на безвкусицу
(если надо),
с потугою на искусство,
на рынке имени Иудейского Лагеря
этот просто письменный текст
зазевавшимся гражданам
повторяю устно.
Читать далее