Есть такие темы в литературе — «собаки подержаные».
Кусают, лают, могут даже загрызть, очень даже могут, потому что имеют немалый опыт. Беда одна: подержаные. То есть ПОЛЬЗОВАННАЯ, часто, полустёртая до позвоночника в районе спины из-за слишком частого пользования.
К числу пользователей таких «собак подержаных» я отношу авторов и авторесс подавляющего большинства гибких книжечек, а часто и из-под твёрдой обложки пишущих об одном и том же, об одном и том же, одном и…
И было бы плюнуть тут, да ведь дышать уже трудно от этих беспросветно однотонных — без неба, без воздуха, бессмысленных текстов, что и лают, и стреляют, и трахаются аж до полустёртости в районе спины (ибо писаны они в позе одной и той же), да ведь в стране остро не хватает уборщиц, шахтеров, токарей — всё тот самый труд, где более всего ценна спрособность к совершению одних и тех же движений в одной и тоже позе.
И платят там хорошо.
Господа писы! Вы скоро умрёте, и вас спросят: «Что полезного сделал ты пока жил, — ты сын/дочь собаки подержаной?» И что вы Им скажете? Там не порычишь.
…Словом, пока здесь, оформляйте хоть совместительство в шахту или же на ресепшн. — Кто уж на Том Свете станет проверять — полный или половинный рабочий день вы посвящали своему прирождённому, основному труду…

Итоги конкурса рецензий

1. Горохов Сергей

Мне по долгу службы приходится пропускать через себя массу информации. Мне её приносят на бумаге, докладывают по телефону, в приватном разговоре, через официальные документы, что-то я урываю на уровне слухов, что-то подслушиваю в кулуарах. В этой информации есть информация совершенно ненужная в принципе, нужная, но не сейчас, важная и особоважная. Это не значит, что все, что я узнаю, правильно расставляется по значимости. Я часто ошибаюсь. Это связанно с двумя вещами – у меня нет большого опыта и подача мне информации такова, что ранжировать её бывает сложно. Самая лучшая информация для меня – это короткая депеша типа «содержание-смысл». В литературе это называется рецензия или отзыв. Сергей Горохов смог добиться баланса «содержание-смысл» как никто другой и сподвиг на прочтение обозреваемого автора.

Мне Сергей Рок понравился, прежде всего – лаконичностью. А лаконичность – это умение сказать многое малым количеством слов, правильно подобранных и расставленных. Подобранных – поскольку, чтобы подобрать правильные слова, а не пускаться в размышления и объяснения, нужно знать много слов. А расставленных – это потому, что надо уметь поставить слово так, чтобы в нем увидели смысл, который в него вложили. Вот Сергей Рок знает и умеет.

3. Брютова Олеся

Одной из важных форм межчеловеческого общения является провокация. Спровоцировать можно на определенное действие или полное бездействие. Или еще на что-то важное для провокатора. Произведение Александра Самойлова «Я-Книга» безусловно, провокация. Ибо заставляет призадуматься. Причем над многим. А почему я так подумал? Потому, что Брютова Олеся нагло спровоцировала меня, в двух словах спрятав суть авторской провокации и слегка присыпав, для большей наглости, ворохом лишних слов.

4. Дженни

Как известно, книга может дополняться иллюстрациями. Иллюстрация – это вообще отдельное искусство. Почему – спросите вы. Видимо, оттого, что, читая книгу, читатель в своей голове из буковок и слов выстраивает вполне зрительные образы героев и окружающих их действительности. Если картинка будет расходиться с созданным читателем образом, то он воспримет её как удар по собственной фантазии, она ограничивает её, ставит фантазию в рамки, от чего она перестает быть фантазией как таковой. А хорошая, грамотная иллюстрация, написанная художником по прочитанной и осмысленной книге, а не по мотивам одной страницы удачно дополнит любой текст. А может, даже подтянет его. А иллюстрацией в рецензии служат «авторские» строки, удачно вплетенные в текст рецензии, они дополняют её, усиливают эффект, который хотел произвести рецензент. В деле вплетения строк рецензируемого текста Дженни проявляет мастерство истинного художника.

5. Щемелинин Денис

Для тех, кто в теме — «Метро 2033» живет и процветает. Интерес к постъядерной эре – всегда лакомая тема для писателей всех мастей. Для российских писателей постьядерная тематика местом действия выбирает Россию, соответственно, со ссылками на местный колорит. Такие произведения, балансирующие на грани реальности и фантастики, будут, безусловно, интереснее, чем две предыдущие крайности. Автор рецензии просто указывает нам на это.

6. Борис Суросевов

Решил блеснуть и выдать спич. Про то, что он не осилил обозреваемого в течении ночи и как потом бухнул. Я тоже люблю бухнуть. И, по ходу, это единственное, что объединяет меня и Бориса Суросевова. Ибо больше ничего, кроме того, что мы любим бухнуть и не против завести любовницу помоложе, из обзора я не вынес. Даже не понял – стоит ли читать господина Аристарха Нилова или не стоит.

7. Шматок

Непредвзятый злыдень. Если такой есть, то я готов пожать его злыдистую лапу. Сам же я предвзятый злыдень. Очень предвзятый. Я задумался над тем, что есть непредвзятость и что есть предвзятость. И я не понял этого, не сумел пришить предвзятость и непредвзятость к данному обзору. Шматок, видимо, как-то смог. Но еще Шматок сумел сделать емкую и полную характеристику обозреваемого произведения – того нет, этого нет, этим тоже особо не нагружено. Там есть все – даже советы и рекомендации, которые совершенно неуместны, но нет одного – я так и не узнал, о чем, про что или про кого, фэнтези это или что-то еще.

Культура сексуальных отношений в сельской местности – тема, несомненно, интересная и многообещающая. И её надо рассматривать цельно, а не перескакивая с сексуальных отношений в сельскую местность и обратно. А если и перескакивать, то надо делать это более последовательно (и в другом месте).

Внеконкурс.

1. Квинто Крыся

Хотя рецензии как таковой я не уловил, но общие тенденции современной графомании уловлены с небывалой остротой, например, перемещение центра масс обсуждений со страницы в комменты, о деформации социокультурных ценностей путем снижения уровня лексического запаса, смысловой, пунктуационной и синтаксической проработки и прочих диагнозов, плавно подведя к черте, где болезнь неизлечима, и требует активной эвтаназии, не испугав при этом пациента и его родственников и коллег по несчастью. Да – графомания лечится – лечится путем творческой эвтаназии, путем отрывания клавиатуры и оставления мышки для игры в пасьянс (кстати, если ваше чадо ударилось в графоманию – лучший подарок для него – игровая клавиатура, ибо там только WASD и немного других кнопочек, для полноценного скрипт-процесса она не подходит).

2. Лембит Короедов

Лембит, после жизнеутверждающей массовой беллетристики с изнасилованными девушками и зажаренными собаками великий чернушник, поднесенный в рецензии в слегка препарированном и, оттого, аппетитном виде, доказал, что не все так просто, и что в нас живет подсознательный обоссанный плюшевый мишка, которым мы, шутя, пугаем друг друга, не подозревая, что у кого-то вместо плюшевого мишки по огороду прыгает чудовищный слон, способный проломить окружающим хрупкую скорлупку жизнеутверждающего оптимизма. И заставить заглянуть в себя удивленным взглядом обоссанного плюшевого мишки. Сильно про Силу.

3. Дженни

Вот я боюсь «тяжелого» чтения. Это из-за того, что по работе мне приходится читать и слышать много плохо перевариваемого текста. Поэтому я не читаю философские и псевдофилософские выкладки, ибо не могу (да и не хочу) вникать в полеты заоблачных авторских мыслей и отделять философию от словоблудия. Прочтя рецензию, я понял, что рецензируемый автор, воин блеска русской философии, сумел довести до читателя вполне простые и понятные вещи, не зацикливаясь на высоких и умных словах и не ударившись в объяснения по принципу «для младших командиров», заставив читателя удовлетворить основную потребность разумного существа — потребность думать.

4. Женя Павловская

В чем меня однозначно убедила Женя Павловская, так это в том, что Дэн Браун заслужил право быть сожженным на пионерском костре. Не за несусветную ересь и искаженное толкование неправдоподобных событий, а за то, что из простых вещей раздул настолько мощную систему тайных знаков, что все несуразицы и неправдоподобности теряются на фоне динамичного и запутанного сюжета. Брауна я не читал, токмо кино смотрел, там вообще многое не понял, ввиду умственных ограничений, а прочитанная рецензия подлила масла в огонь, и я вообще плюнул на попытку разобраться в написанном и увиденном. Зато меня убедили, что и от этого есть польза.

5. Павел Феникс

Вот уж начал за здравие и закончил ногами вперед. Дуглас Адамс – действительно культовый писатель – а «Автостопом по галактике» — действительно памятник современной культуры, субкультуры и контркультуры. Раздираемый всеми подряд на цитаты. Павел коротко и ясно смог разъяснить масштабы явления и обосновать необходимость приложится к этому источнику здорового циничного юмора.

6. А. Аливердиев

Идея оригинальная – сделать подборку справочного материала по принципу книжной полки Миллы Йовович, например. И добавить собственной аналитики, совсем немного. Но тут есть одна проблема – у Миллы Йовович очень широкая книжная полка. И обзор этой самой полки – штука очень длинная. Несмотря на то, что о творчестве хороших авторов сказано хорошо, но много раз хорошо – это уже не хорошо, статья получилась слишком длинной, и когда я читал в конце, я уже плохо помнил начало. Путешествие затянулось.

2 мая

Дождь, книга, пока еще не написанная…

«Коты дерутся на мне, словно я — новенький Колизей.»

Литературная жизнь коротка

Литературное общество им. Жака Карп приносит свои извинения в связи с расстрелом хозяйствующего субъекта.
И.о. член — Замба.
и девушка — Алевтина Ого.
С.г.

19 апреля

Предумышленный скандал

Орден Алавастрового Сосуда вручён известнейшему в англоязычных странах писателю, скрывающемуся за инициалами Ц.Ум. Особую интригу его новаторской прозе всегда придавала таинственность этого литературного гиганта, которого многие профессиональные критики, в частности обозреватель Хэггэрд Бэззэр считают новым Шекспиром.
Пикантностью ситуации вручения этой важнейшей для людей искусства награды, было то, что неизвестный в маске (он был замечен охраной, но так как сам Ц.Ум носит изящную маску, принят за лауреата и допущен к награде за кулисами, как бы для осмотра) тайно вложил в Алавастровый Сосуд баклана, предварительно смазав птицу маслом, в результате чего в момент вручения, птица с громкими негодующими криками выбралась из сосуда и опрыскала жидким помётом нового Кавалера высокой награды.
Неловкость усугубили многочисленные поклонники, что, оскальзываясь, бросились оттирать помёт с кумира, и фотографы-папарацци, запечатлевшие этот момент.
Пострадали директор Международной Корпорации Книгоиздателей сэр Альваро Альбромадо, его помошники Али ибн Салах Фарседдин Мак, и главный Хранитель всего — Иоганнус Штрейбрехиус-младший.
Ведётся расследование.
Как сообщили из компетентных источников, полиция не исключает, что скандал был организован самим Ц.Умом с цэлью поднять интерес к своему новому роману «Бакланы», который и без того вот уже две недели лидирует в рейтингах книгопродаж ангоязычных стран.
В настоящий момент роман переводится на русский язык одним из крупнейших московских издательств.
Баклан отпущен на свободу гринписовцами

«…Не советую, не советую, гражданин, съедят…»
(о Дино Буцатти)

Джен, совершенно с тобой согласен в том, что писатель сильный. Я боюсь его до ужаса. Собственно, он мой ужас и есть, причём, ужас совершенно конкретный, олицетворённый. Я прочёл первый раз Дино Буцатти в универе, тогда еще выходили эти изумительные книжечки с триллистиником (так больше нравится, с дв. «м») на обложке издательства ИЛ., а я переживал открытие Борхеса, искал «что-то похожее». Вот и нашлось. «Семь гонцов», кажется, называлась вещь. Были наверное и другие там, но этой хватило. Я тогда был страшно неуверен в себе, намного-намного более красив, свеж и — неуверен тоже намного. ПРосто на земле не держался. И тут — Буцатти. Я отскребал себя с полированой обложки книжки как убитая муха.

Он — мастер Времени. Через него время говорит, и пустому человеку кажется, что на него направили огромную трубу и дуют, дуют сильным ветром.

Уносит. Уносит за горизонт, за край, уновит на фиг, перестаёшь существавть и быть, хочется схватиться за вещные придметы, пасти скот, держать в руках простую дудочку, проще — оюхватить ствол дерева или огромную женщину, таку, что точно не унесёт, и держаться, держаться, закрыв глаза..

Есть еще один мой страх: Юрий Рытхеу, но там, по крайности, предметов много: кит, чум, малица, винчестер…

Хотя и это неверно: писатели Времени сносят все предметы как шлак.

Есть писатели разные, как я думаю.

Ты — писатель Связи. Стремительный вектор. Могущий и ранить.

Бло — Ветра.

Акул — Одиночества.

Я — Сферы.

Поэтому ты можешь читать Буцатти. И Андрей, и — наш дорогой Дар Ветра :)) конечно, а я нет, Время ломает сферы,

Даже самые прочные.

Уморин

А вам они только на пользу.

10 апреля

Литературные нарушители
При незаконном пересечении границы РСФР-Украина задержаны три писателя: маститый прозаик А.Вокторханов, поэт-горознатец Д.Сабицеидзев, и критик произведений местного масшаба Д.Дувал. Все — члена Союза Писателей.

Обнаружены диски с записями большого числа литературных шедевров, написанных преимущественно в малой форме. Имена авторов пока содержатся в тайне.

При задержании Д.Дувал и Д.Сабицеидзев оказали ожесточённое сопротивление и были покусаны пограничной собакой. Пострадавшим оказана первая помощь, взяты анализы. Диски изъяты, ведётся дознание.

11 апреля

Расстреляны книги
Расстрелян в Африканском порту из крупных пулемётов корабль-сухогруз водоизмещением 20 тысяч тонн нашей державы, вёзший книжное наше наследние — лучших поэтов и писателей страны — бесценный груз доброй воли.
Зная, как тяжело чёрным деткам Анголы, Мозамбика и Конго, понимая трудности борьбы со СПИДом и мухой це-це, прогрессивная общественность собрала тысячи тонн лучших поэтов, писателей, литературных критиков, авторов учебников и журналистов и, погрузив на мирный пароход, отправила в Анголу, Мозамбик и Конго.
И вот, когда бескорыстные дары родной державы, аккуратно опутав их рыбьей сетью, краны начали цеплять, со всплывшей старой подводной лодки ударили очереди из пулемётов. Пароход затоплен. Бескорыстный нежный дар в большей своей части погиб.
Литературная общественность бьёт тревогу.
— Доколе, Аль-Каида??!

10 апреля
Заслуженное наказание

Пойманная в заливе Донузлав местным крестьянином Ан.Гальпериным
говорящая рыба (Уморин) опять гнала и возмущобщественностью привлечена к за дачу ложных показаний.
Срок заключения — оговорен ГОСТ. Место — консервная банка. Форма
— дольки в томатном соусе.
Да здравствует!
НОвые стихи Насыра Наысыровича Наысыырбекова

Скакая,
на скаку схвати
девицу и вези её,
чтоб после, дома отнести
в постель, где черное бельё,
а под кроватью пять носков:
три полосатых, синих — два
стоят рядком, а новый плов
не варен год уже.. Слова
густы, слова есть труд,
вот им, потея, и трудись.
Пока тебя не позовут — есть плов.
Ура!
Жена — есть жизнь!
5 апреля

ПОЗДНЕЕ

Мне кошка жизни не даёт, хлопочет кошка.
О жизни свадебной поёт, подымет ножку
полижет главную беду, (ишь, знает место!)
…Пойду и утоплюсь в пруду: и мне невесту
и мне немедленно, сейчас. Или конфету,
несите. Закрываю глаз.
И жду. …До свету.

С ТРУБОЙ

ночные беси ходят, топчут, неся клюку.
бормочут, серые, бормочут, завив строку,
сцепляют страшные ночные грозы слова.
И трепыхаются пустые, людей дрова.
И только я один в тумане густом сижу.
Как светоч!.. Маяком над вами,
— с трубой! — служу.

25 марта

ГРУДЬЮ ЗА СТИХИ

Красная кошка, сделанная из плюша, в клочки дерётся с пятнистой Марфой.
Марфа приняла ислам, а та — католичка, и зачитывается «Сатанинскими стихами» поэта Салмана Рушди.
…Послано прошение Римскому папе — перекрестить красную в «кОтоличку».
Отказано.
…Бегу разнимать.

20 марта

НАЛЕТ

Сегодня зенитки приморских поселков Новоозёрное и Мирный сбили три вражеских носорога, бомбардироваваших с воздуха наши мирные логи.
Несмотря на огромную высоту, с которой летели бомбы, зенитчик из местных
встрелил точно в брюхо двум хищникам по гранате, коии и прекратили варварскую бомбардировку мирных логов. Третий пошёл на вынужденную посадку, где и нашёл конец, харкирев себя сам.
Сенсация:
На боках у сбитых носорогов обнаружен выполненный типографским способом оттиск полного текста романа «Как околела сталь»!!!
Приглашены старшие морские офицеры, коии и сделают экспертное заключение по сему поразительному факу.
Броня крепка и танки — быстры.

ОСВЕДОМЛЁННЫЙ

17 марта

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРИМЕТЫ

Лиса в кармане — латать одежду.
Кролик наискосок — огорчение.
Кролик прямо, и боком, и встречу — огорчение и досада, познание себя.
Кролик сверху — из-под руки долго смотреть на красное солнце над степью вдаль.
Кролик: удача, довольство, счастливое замужество и билет на Луну.

(Примечание: Курник — где живут куры.
А сырник — тот, что ест сыр, но в курнике не живёт.)

Однаждый Многомудрый Лё Ше — кстати, отчётливый китаец: узкоглазый, с седой, просвечивающей, как душ бородой, в шёлковом (и зелёном) халате, расписанном оранжевыми драконами, и жил он на горе, которую часто показывают по телевизору, когда он работает, а когда не работает — одни слова по-китайски и остаются, хотя телевизор и совецкий, но где ж взять столько сил, чтобы старче в ремонт его тащил? А?..
Итак:
Однажды Многомудрый Лё Ше — как был, в шёлковом (и зелёном) с оранжевыми драконами сидел на мостках с бамбуковой удочкой и ловил рыбу.
Рыба ловиться не хотела, но ей было любопытно, как Лё Ше выйдет из затруднения, поэтому она нарезала круги вокруг мостков, этак вот, подпершись, а порою и подбоченясь, при том же и сардонически ухмыляясь, золотым зубом покусывая травинку (тоже зелёную).
Между тем, вечерело, по воде в блестящих калошах шагала прохлада, неся мешком крупного, рассыпчатого комара, и солнце садилось, просвечивая, как у них там полагается в Китае, красным сквозь густую, мелко накрошенную зелень.
Многомудрый давно хотел немудрящего своего настоя из оцинкованного ведра, препонесённого ему Дже, волшебного ведра, на котором что-то было написано по русски. Но язык сей, увы, в список Знания Бодхидхарма не вносил. Но тайна укрепляет силы, поэтому только в этом ведре Лё Ше и хранил главный секретный напиток своего долголетия и мудрости, прихлёбывая его каждый день, когда солнце цеплялось воротником за сучок сосны возле дупла, где снимала аппартмент караульная Белка.
Тем временем наступал момент, когда у дверей его хижины полагалось быть послушнице Дже. А при Дже Многомудрый, несмотря на шестьсот лет жизни, стремался, и поэтому бормотал всяческую чепуху, поскорее захлопывая дверь.
— Родственница она мне, что ли? — этой теме Многомудрый даже посвятил одну из регулярных динамических медитаций, но когда из клубка пришёл к нему Синий Голожопый Раджа — ответ постеснялся спросить.
— Ну его на фиг.
И без того стрёмно: что ни скажи, всё при Дже выходит шиворот навыворот.
И вот именно сегодня он решил поставить точку в их слишщком сложных отношениях. По традициям мудрости полагалось выдать что-нибудь этакое, чтобы раз-навсегда поразить даму и более уже не косорезить в её присутствии нипочём.
Надо сказать — мно-ого мулек придумал — на то ведь был он Многомудрый.
Скажем: вот придёт Дже с очередным своим вопросцем, а он приветливо вынесет ей жареную речную рыбу. Угощайся.
Тут она и сядет, а он, прохаживаясь вокруг, наконец станет учить её уму разуму, и косорезить — ни-ни.
Или, скажем, вариант тот же, но вместо жареной — он ей сырую, в авоське, но уже чищенную, как на симферопольском базаре (откуда-то ведь и про симферопольский базар знал Многомудрый!) то бишь освобождённую от нечистот земных и от чешуи, как символ вскрытой мудрецом для профанов умности.
И тут Дже и сядет, а он — опять же: ходит вокруг, похаживает — строго на задних лапах! — и учит, учит, учит…
Или вот еще: стучится, скажем, она, — стучится, стучится, стучится…
И вот в этот момент, не метаться, как старый дурак по хижине, распихивая по углам вековой грязи носки, а смело отворить дверь и — — — Ав!!!
И тут она и сядет, а он снова похаживать, поучивать, для достоверности силлогизимов помахивая увесистой рыбой, похлопывая ею по ладошке этак вот Шллёп — шлёп, шллёп — шлёп…
А потом, ей рыбу эту и отдать.
О! — заметил в душе Многомудрый. — Сильный ход. Этак ведь можно и в анналы попасть. Дескать, сперва, как даос этот, забыл, ну… как же его, подлеца,… ну… — забыл, — ладно, биограф вспомнит: сперва напугал, дескать «Знает мастер-то…»
А мастер зна-ает, зачем пуга-ает,
зачем ляга-ает, чиво жала-ает,
чиво жала-ает, куда гуля-ает,
о чём мечтает, она мечтает…
(раскрылись 7 Небес и поток гениальных рифм излился на Многомудрого, и добыв откуда-то припасённый синий платочек, он, напевая, пустился впляс, кружась, тяжело припрыгивая на манер вставшей на задни лапки квакши ординарус — возраст чай, пока не устал и, утираясь платоком, не сел чаёвничать с припасённым со вчера сахарком там же на мостках, и — мысль думать)
…о чём бишь?… Ах, да: значит, сперва напугал, а потом взял тёпленьку да и … Нет, то бишь, не … а научил. Вот. Это вам не спичку чиркнул. Да. Ли Чи с соседней горы, тот только…. — а научить — фигу. ОДнако, (с досадою отметил Многомудрый) — к этому самозванцу толпа так и норовит, так и накатывает волнами, а у меня — одна Дже. Эх…
Хотя, конечно и я бы мог .., и даже очень бы непрочь, но в этом рождении нельзя. Дхарма сука, дхарма…
Во-от.
Тут ему стало жарко и он расстегнул свой шёлковый (зелёный) халат и стал обмахиваться полою.
— Уф-ф, в пот ажно бросило… В Китае того не положено. Не с чего здесь. С трёх рисинок понимаешь, много не напотеешь. Это в следующем рождении, в Крыму, наемшись бычков, потей — не хочу. А счас нельзя.
Счас думать надо.
Так вот: научу, а потом рыбу с собой дам. На де, вкуси мудрости.
Не-е, не зря я МНОГОМУДРАЙ, обо мне еще легенды станут слагать, не только про этого… — с горы.
И он утвердил эту мульку в качестве главной своей, и всё был хорошо, но рыба — рыба-сука, рыба-коза ловиться не желала совершенно.
Времени запалить мало-мальски приличный жертвенный костерок уже не оставалось и Лё Ше только бессильно шевелил губами, очевидно произнося заклятия, но на подлое пресноводное жаберное из семейства карповых эта слова не действовали.
— Динамиту бы! — как-то неожиданно подумал мудрый, но откуда в древнем Китае динамит, когда они порох только дымный изобрели, а до пироксилина следовало еще штук пять Многомудрых последовательно хоронить…
И тут он услышал позади себя шорох, и увидал: к реке спускается прекрасная Дже, скромно закутанная в тёмные покрывала, перебирая по тёплой натоптанной земле босыми розовыми ножками.
В руке она несла свёрнутый и перевязанный бечёвкой очередной вопрос.
Рыба хихикнула и ушла вглубину — толпу звать: не каждый день видишь, как Многомудрые попадают конкретно. Не каждый.
…И вот тут Лё Ше, и показал, что не зря прожил свои шестьсот лет, не зря давил комаров, и переводил рис.
Он встал, потом лёг на живот, и, перегнувшись и вытянувшись, достал из воды цветок речной кувшинки. И — протянул Дже.
— Смотри, послушница! Здесь, в лотосе (соврал, хитрец) — все таины мира, и его суть, религии все и мировая мудрость — всё здесь.
Видишь, как он прекрасен? Совсем как ты, когда молчишь.
— Правда, Многомудрый? — зарделась Дже.
— Правда, — грянул Многомудрый, и она подняла глаза и увидела, что солнце уже село, и только малая горбушка его пускала красные стрелы — лучи из-за темной листвы, нанизывая стеклянных комаров и заставляя светиться их, как маленкие летающие светодиоды. Комары и стрекоза отражались в гладкой воде, откуда высоко выпрыгивали рыбы, которые просто не могли упустить возможность полететь за салютами.
Салюты, петарды — орали рыбы, — воздушные змеи, нарушая строй и запреты и тогда приведшая их, самая главная, сардонически усмехавшаяся рыба от отчаяния за свой позор, выкинулась и поползла по мосткам, прямо к ногам Многомудрого.
— Будет у нас сегодня жареная рыбка! — вскричал Лё Ше.
Но Дже, котороя в этот самый момент, глядя в речную кувшинку (А ведь говорили, что лотос!) обрела просветление, — промолвила:
— Отпусти её, о, Лё Ше. В следующем рождении она будет преподавать тебе английский язык.
— С предвиденным результатом, — сказал Лё Ше, но рыбу бросил в воду.
И в тот же момент солнце за горой спустилось на ступеньку вниз по стремянке, и стало рассматривать книжки, которые, как вы знаете, всегда стоят на полках в обратной стороны любой мало-мальски приличной горы. И комары потухли, но включили маленькие сирены, и с воем пикирующих бомбардировщиков устремились к Лё Ше.
Пойдём домой! — сказал он, ежась и вздрагивая.
— Пойдём — ответила Дже, которую комары не кусали, ибо просветлённых комары не едят. — Пойдём. Я принесла тебе не вопрос, а рыбу.
— Как ты догадалась? — выпучил глаза Лё Ше,
— Не знаю, сказала она (хотя знала, но говорить нельзя, потому как мудрая). В России, откуда твоё ведро и чьего языка ты не ведаешь, мудрые женщины делают именно так.
— Желая ответа на вопрос?
— Желая всего. — ответила она. И была права. И он потом узнал об этом.
Вскоре. В России. Всего через 600 лет.
УМРН.

бумага — всего лишь бумага

Однажды послушница Дже пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
— О Великий! Что могу я, недостойная, подарить тебе к празднику?
— Ничего! — Ответил Лё Ше, — У меня есть вода, чтобы пить, хлеб, чтобы есть и цветы сакуры, чтобы любоваться.
Тогда послушница Дже пошла и сочинила стихи:

Падают желтые листья
На розовые цветы —
Не вовремя крокус расцвел…
Невиданно теплый ноябрь!

Она написала их на желтой бумаге, свернула в свиток, перевязала розовой тесьмой и отнесла Многомудрому. Тот развернул свиток, прочел стихи, покачал головой и бросил листок в реку.
— Зачем же ты выбросил мой подарок! — вскричала обиженная Дже.
— Твои стихи у меня в сердце! — ответил Лё Ше, — а бумага — всего лишь бумага.

Как бабочка к огню…

Поэту Уморину от читательницы Дже
Сложились слова, чтобы объяснить тебе, как я – понимаю, чувствую, слышу и вижу твои стихи.
С первой строчки – ударяет в душу. Как здесь – муха эта – пулей ожгла, и – все… Дальше падаешь и падаешь, летишь и летишь – Алисой в кроличью нору, руками–ногами машешь в полном восторге…
А понимаешь – не умом, а кожей понимаешь!
Понимаешь?
Кожей, нервами, сердцем. Ум – потом. Что – ум. Он – не главное вовсе. Есть уровень понимания – без слов. Так бывает, когда общаются два человека, говорящие на разных языках – взаимно немые. Через какое–то время – если есть желание – начинаешь понимать, О ЧЕМ тебе говорят, не понимая, ЧТО говорят. Главное – попасть в тон. Настроиться на звучание души.
И вот мы все, которые к тебе пришли, на камланье твое шаманское мы – попадаем в тон.
А остальные – нет. Ну не дано! Слуха нет.
Так что – верь себе!

Однажды Послушница Дже пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила…

Однажды послушница Дже пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
– О, Великий! Ответь мне, недостойной – в чем смысл моей жизни?
– А в чем смысл жизни пальца на твоей руке?
– О, Многомудрый! Как же может быть свой смысл жизни у пальца на руке! Он же часть моего тела!
– Вот видишь! – сказал Лё Ше, – какой же смысл может быть в твоей жизни, если ты – часть тела Вселенной?
– Это что же, – спросила послушница Дже, я подобна бессмысленному пальцу?!
– А то! – сказал Многомудрый и закрыл дверь своей кельи.

Однажды послушница Дже потеряла смысл жизни. Пришла она на берег реки и подумала:
– Может, утопиться?
Тут как раз мимо шел Многомудрый Лё Ше и послушница Дже спросила:
– О, Великий! Ответь мне, недостойной: надо ли топиться, когда теряешь смысл жизни?
– Не надо, – ответил Лё Ше, – ибо утопившись, ты не найдешь смысла жизни, а обретешь смысл смерти.

Однажды послушница Дже пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
– О, Великий! Ответь мне, недостойной – в чем смысл жизни?
Ничего не ответил Великий.
На другой день Послушница Дже снова пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
– О, Великий! Ответь мне, недостойной – в чем смысл жизни?
Ничего не ответил Великий.
На третий день Послушница Дже снова пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
– О, Великий! Ответь мне, недостойной – в чем смысл жизни?
– Твоей или моей? – сказал Великий.
– Ну, моей!
– Задавать вопросы.
– А твоей?
– Не отвечать на них.

Однажды Послушница Дже пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
— О, Великий! Ответь мне, недостойной — что есть милосердие?
Ничего не ответил Великий.
На следующий день послушница Дже опять пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
— О, Великий! Ответь мне, недостойной — что есть милосердие?
Ничего не ответил Великий.
На третий день Послушница Дже снова пришла к Многомудрому Лё Ше и спросила:
— О, Великий! Ответь мне, недостойной — что есть милосердие?
Ничего не ответил Великий.
Вздохнула Послушница Дже и ушла со словами:
— Не приду больше…
А Многомудрый Лё Ше сказал ей вослед:
— Вот оно, милосердие…

…и конечно же, вы сразу вспоминаете Франсуазу Саган!

Кире – с благодарностью за навязанное чтение!

…и конечно же, вы сразу вспоминаете Франсуазу Саган!
Кого же еще?
Обе – француженки, обе – талантливые писательницы, обе пишут о любви…
О любви…
Не-ет, Анна Гавальда – совсем не Франсуаза Саган!
В ней нет такой горечи и душевной опустошенности, безнадежности и отчаянья – это не ледяная речная вода, в которой слишком мало солнца, нет! Это – теплая и нежная водичка бассейна, где так приятно поболтать босыми ногами, попивая вино из бокала с солнечным зайчиком и напевая что-то легкомысленное… Читать далее →