Пойдем в театр! Елена Черкиа. Репетиция репетиции «отрицания отрицания»
Такая вот сложилась игра слов, после того, как я попала на репетицию нового спектакля Народного коллектива АРК » Новый любительский драматический театр».
«Жизнь не по Марксу… Отрицание отрицания» (режиссёры А. Гершзон и Ю. Орешко)
Вторая «репетиция» в заголовок новости добавлена мной — уж очень интересно звучит название спектакля «Жизнь не по Марксу… Отрицание отрицания», если знать, что поставлена пьеса по мотивам произведений Леонида Филатова и основным произведением стал его литературный сценарий «Сукины дети».
Ведь этот сценарий — о театре.
О людях театра, которые сталкиваются с людьми, совсем от театра далёкими, но – власть предержащими. И яркое, драматичное столкновение двух абсолютно, космически разных миров происходит как раз на территории театра, где: актёры, роли, пьесы, характеры, спектакли. И – репетиции…
Читать далее
Елена Черкиа. Сто прочитанных романов. Псы, но — Господни…
О романе Александра Уралова и Светланы Рыжковой
«Псы Господни»
Писать о хорошей книге нелегко еще и потому, что для баланса полагается найти какие-то недостатки и к ним прицепиться, а то вдруг читатели решат, что это не осмысленный отзыв о прочитанном, а безудержное восхваление.
Но я читаю много книг авторов самых разных, от практически никому неизвестных до самых популярных. И знаю, что кроме именно недостатков текста (такое впечатление, что въедливые читатели всегда ищут тот самый — Идеальный Роман, единственный, найдут и будет им счастье, вечное) есть еще читательское отношение к рассказанной автором истории. Оно тоже часто принимается за недостатки написанного. «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй…» и так далее…
В итоге получается, что мелкие читательские претензии к себе вырастают до крупных упреков в сторону автора.
Постараюсь без этого обойтись.
Да! (с)))
А если без этого обходиться, то в сухом остатке что?
Читать далее
Книги весны
…Они знают о книжках слишком много
Алекс Громов — руководитель жюри премии Terra Incognita, порталов Terraart и Terrabooks, автор ряда книг, опубликованных в России и Европе тиражом более 500 тысяч экземпляров, лауреат премии им. Пикуля и премии литературного журнала «Москва». Ольга Шатохина – автор романов, литературный обозреватель ряда изданий. Награждены Кульмскими крестами за возрождение и развитие исторических традиций отечественной литературы, почетными призами Генеральной дирекции международных книжных выставок и ярмарок «За верность книге», Карамзинскими крестами.
Времена и люди
Ильшат Насыров. Ибн Халдун в османской историографии
Научное издание посвящено тому, как в историографии Османской империи было воспринято социальное учение арабского историка Ибн Халдуна. Автор исследует труды турецких ученых, которые в своей работе опирались на основные положения концепции Ибн Халдуна. Эти положения они творчески переосмысляли и создавали собственные произведения, посвященные проблемам существования общества и государства.
Елена Черкиа. Сто прочитанных романов. Множество женщин Лианы Мориарти
Днвнк чтн. Лиана Мориарти «Большая маленькая ложь».
Название я слышала, кажется, что где-то есть сериал с таким названием, не стала проверять, почитала так. Интересно, что книги ЛМ у меня скачаны в читалку, но не востребованы, то ли бралась и не зашло, то ли прислались с почты так тихонько, что я их просто пропустила.
А так-то очень читабельный роман, вернее, романище. И интрига в нем хороша, вся такая — наоборот. Но мне читать было тяжело и местами я просто перелистывала страницы, бросать не хотела, а узнать, чем все кончится — хотела, но заглядывать сразу на последнюю страничку — не хотела, такое вот «ах я такая внезапная» получалось чтение)))
Основная «наоборотность» сюжета в том, что буквально на первой странице читатель узнает, что произошло убийство, уже идут допросы, а параллельно — слухи, сплетни, вольные пересказы того, что случилось… Читатель узнает, где именно произошло убийство. А вот КТО УБИТ — этого мы как раз и не знаем до самой последней части.
Читать далее
Евгения Перова о романе Елены Черкиа «Судовая роль»
«Судовая роль, или Путешествие Вероники»
Роман «Судовая роль» — про Золушку, живущую в портовом городе, принц которой оказался, как и следовало ожидать, вовсе не принцем, а последней сволочью. Пышноволосая, нежная, доверчивая, верная, истомившаяся без любви и понимания, без крепкого плеча рядом. Считающая лунных котов. Знающая, чем отличается вино из ночной ежевики от вина из ежевики дневной.
Она, подобно другой героине Джулии Робертс — Сбежавшей Невесте — тоже принимает ту форму, которую ей подставляет жизнь, вливается в своего мужчину, как в сосуд: в горы — так в горы, на рок-фестиваль — так на рок-фестиваль, яйца-пашот — так яйца пашот.
Как персонаж рассказа Брэдбери — марсианин, который выглядел так, как хотел смотрящий на него, так и героиня романа послушно кажется такой, какой надо ее матери, друзьям-приятелям, случайным попутчикам. И не зря у нее столько имен: Вероника, Веронка, Ника, Никуся, Куся, Вера… Маленькая Вера. Слишком маленькая вера в себя саму, в свою красоту, значимость, в свой талант.
Читать далее
Игорь Бондарь-Терещенко. Багама мама
О поколении, с которого, собственно, все и началось
…Кстати, о мамах в этом феерическом романе как раз немало. Хоть и считается, что «Дискотека» Елены Черкиа – о конфликте отцов и детей. Отцы как раз спали, когда дети возвращались за полночь или вообще под утро. «Мама открыла ей, громыхнув задвижкой, и ушла в спальню, с упреком негромко хлопнув дверями. Негромко, чтоб отца не разбудить, ему утром на вахту. Сейчас наверняка сидит на кровати, слушает, когда блудная дочь выйдет, наконец, из туалета, куда спаслась сразу из прихожей. И тогда выйдет тоже, станет ходить следом, злым шепотом страдальчески упрекая. А Ленке придется молчать и отворачиваться, чтоб та не унюхала выкуренную сигарету и запах выпитого ранним вечером сухаря».
Читать далее
Стас Толокно. Русская сказка в Третьем мире
Алексей Ларин
«Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного»
…Город в начале этого романа погружается в ночь с закрытыми ставнями. «Это был другой город, это был другой Волхов», — уточняет автор топонимику своей истории. Вообще в «Ошибке сказочника. Возвращении Бессмертного» Алексея Ларина важны все детали, ведь речь о сказочном мире, где брошенный клубок указывает дорогу, нахлобученная шапка скрывает от чужих глаз, а обыкновенная книга сказок, которыми зачитывается мальчик Костя Благов – оказывается судьбоносной для всех героев с персонажами. И не только внутри волшебной страны. «Да, это она, — узнаем мы подробности. — В неярком свете луны тускло блеснули буквы. Костя провёл по ним пальцами. «Третий мир»… Знал бы он тогда, на что толкнёт его эта Книга! А ведь Алексей Иванович предупреждал его. Отговаривал. Хотел бы отговорить, так отговорил бы, подумал Костя, раздражённо запихивая Книгу обратно, поправляя шапку и вскидывая рюкзак на спину. Или вообще бы не показывал. Ну почему он не мог найти кого-нибудь другого? Почему я, в который раз уже спрашивал себя Костя, возвращаясь назад».
Читать далее
Алекс Громов, Ольга Шатохина. О великих державах и проникновенных сказаниях
…Они знают о книжках слишком много
Алекс Громов — руководитель жюри премии Terra Incognita, порталов Terraart и Terrabooks, автор ряда книг, опубликованных в России и Европе тиражом более 500 тысяч экземпляров, лауреат премии им. Пикуля и премии литературного журнала «Москва». Ольга Шатохина – автор романов, литературный обозреватель ряда изданий. Награждены Кульмскими крестами за возрождение и развитие исторических традиций отечественной литературы, почетными призами Генеральной дирекции международных книжных выставок и ярмарок «За верность книге», Карамзинскими крестами.
Пути добра
Халва и радуга
В этой книге собраны притчи из классической поэмы «Голестан» («Цветочный сад») великого персидского поэта Саади. Обработку текстов для современного читателя выполнил иранский писатель Фархад Хасан-заде.
Читать далее
Элтон Иван. «Прогулка» Елены Черкиа
…Может показаться, что «Прогулка» создана для медитативной фиксации сознания, и, местами, и даже чаще всего, это выливается в длинные энергетические сцены. Если кто-то уже знаком с произведениями Елены Черкиа, то он знает, что в ее романах всегда присутствует смесь быта и неких пограничных мировоззренческих единиц. Медитативное и ментальное часто перетекает в общую картину, где сознание сплетается с внешним. И здесь нельзя сказать, что мир находится в стороне, и что авторское Я (или Я героя) – это исключительно вопрос солипсизма. Хотя, возможно, это и так. Авторские миры – далеко не всегда просты для читателя. Иногда нужны ключи, или – соответствующая читательская квалификация, и это – большая находка для любителей интересных форм, даже порой – и литературных опытов.
Кира жила одна и ей это нравилось
Так роман и начинается, и далее мы медленно вплетаемся в начальную линию сюжета, хотя, если рассматривать текст как некую машину, механизм, маховик, сделать быстро это не получится. Динамика здесь своя собственная, и скорость развития сюжета – некая персональная величина. Кира – фрилансер, свободный художник, созерцатель.
Читать далее
Книги Если. О пришельцах, глобальных корпорациях и о том, что делает каждого особенным
Историй об инопланетянах много. О том, как мы с ними воюем, миримся, любим их или не очень, учимся у них, опять воюем. Всех их объединяет одно: мы «играем» за человеческое существо. Ну, плюс минус. Смотрим на мир глазами гуманоида. Да, у него, как в тексте одного репера:
Иная форма ушей, пальцы рук другие по длине.
Но умирать им было так же страшно, как тебе или мне.
Иссерли – главная героиня романа Мишель Фейбер «Под кожей», тоже в чем-то похожа на человека, поэтому такие извращенные читатели, как я, в определённый момент начинают ей сочувствовать. Несмотря на явный образ маньячки.
Кстати, про людей. В романе автор использует, скажем так, специальные термины. И вот слушаешь / читаешь роман, представляешь нормальных людей, а потом они вдруг оказываются четвероногими и с хвостом. И происходит диссонанс сознания – как в письме дяди Федора: хвост отваливается и лапы мёрзнут у мальчика.
|
Чтобы не было путаницы — маленький словарик терминов: · Человек — представители вида Иссерли. Они передвигаются на четырех конечностях, не носят одежды, всё тело покрыто шерстью. Визуально они близки земным лисам и собакам. Человеческие «дети» похожи на маленьких овец. · А вот людей Иссерли и другие пришельцы называют водселями и водселихами. Иссерли считает, что водсели неразвиты и не испытывает мук совести из-за их убийства (по большей части). · Икпатуа — растение, в больших дозах действующий как сильный транквилизатор. В машине Иссерли встроен механизм, при запуске которого из пассажирского сидения выдвигаются иглы и экстракт впрыскивается тому, кому не повезло там сидеть. Он тут же вырубается, а потом просыпается уже без языка и надежды на будущее — в прямом и переносном смысле. В малых дозах икпатуа употребляется как наркотик, обладает обезболивающим эффектом.
|
Мои размышления могут показаться неструктурированными. Так и есть: роман разложился на три важные темы: одиночество, красота и ответственность.
Читать далее