Чашка кофе с Еленой Блонди. Генри Миллер и капитан Очевидность
Генри Миллер. Тропик Рака
Обложка первого издания романа (1934)
Два самых простых, Очевиднейших, ответа о том, почему эта книга именно такая, автор дает сам. Один из них в самом романе. Я поклялся, пишет он, не менять ничего из того, что напишется.
Второй ответ в «Апельсинах Иеронима Босха», перекликается с этим. Я был поражен тем, пишет Миллер, что неумолимо приходит мне в голову, требуя быть написанным, и требуя — садись и напиши именно это и именно так (не цитирую точно, но суть такова).
Читать далее
КамераКунста. Элтон спрашивает, Елена отвечает. Элтон Иван: новогодние вопросы Елене Блонди
- Здравствуйте, Елена. Новый год – дело хорошее. Здесь можно помечтать. Вы – писатель известный, всеми уважаемый – скажите нам что-нибудь литературно-будущное, что-то светло-особое – ну например, будет чудо, или например – юдо (тоже чудо). Не знаю даже, как сформулировать.
Здравствуйте, Элтон!
У меня с чудесами все просто. Они всегда вокруг и везде, и их так много, что каждый сам волен выбирать – верить в них или не замечать вообще. Я думаю, Новый Год в какой-то степени и придуман для того, чтоб в чудо не верящие могли себе позволить разок в году в него поверить. Такой совсем маленький разочек, крошечная часть на стыке двух 365-дневок ). Так что, каждому в это время – пусть свое собственное чудо.
Читать далее
Чашка кофе с Еленой Блонди. Прочтение
А вот если кому интересно, то мой герой, конечно, Лоуренс Даррелл, и восхитительный его «Александрийский квартет», в великолепном переводе Вадима Михайлина.
Я не хочу сказать, что эта книга — Самая Большая Книга в мире, и для меня тоже, но то, что она очень повлияла на меня и на то, как и что я пишу (и что собираюсь писать), это точно.
И прекрасно, что повлияла на меня такая сильная и, без моего восхищения и любви, очень даже настоящая, талантливая книга большого, настоящего писателя.
Лоуренс Даррелл говорит о сексе так, как никто из писателей, на том тончайшем уровне, где отношения полов вплетены в мир полноправно: они влияют на реальность, и реальность влияет на них. А не так, как бывает чаще — о, это грязно, фу и фу, влепим ограничение, а это высоко и небесно, уберите от любви ваши грязные похотливые лапы…
Писать на таком уровне (не как Лоуренс, а — на таком уровне) — очень достойная задача, я думаю.
И еще я готова, конечно, к тому, что и истолковано написанное будет не так, и востребовано будет не очень, потому что
«ковбой, зачем ты красишь лошадь в разные цвета? Давай лучше…»
Елена Блонди. Путешествия Артура Кальмейера
Когда читаешь хорошие стихи, а особенно, когда они очень и очень хорошие, приходит искушение, говоря о них — подпеть, написать что-то тоже вразлет, тоже поэтическое, и дело даже не в том, что хочется сознательно или подсознательно сказать читателям, смотрите, я тоже умею, со словами-то. А в том, что хорошие стихи гармонизируют мироздание, заставляют его звучать, как надо, и читатель это звучание слышит. И читатель с хорошим читательским слухом желает зазвучать тоже, просто так, чтоб мелодия была и подольше не кончалась.
То есть, это достоинство тех стихов, что вынуждают к изменению речи, и стихи Артура Кальмейера именно таковы. Но я не буду токовать, потому что сейчас цель все-таки другая. Оставим мироздание в покое и сначала познакомимся со стихами и автором.
Читать далее
Чашка кофе с Еленой Блонди. Меж двух Елен что происходит…
Я иногда не успеваю сказать о важном, потому что с утра у меня слова, и вечером слова и ночью тоже, так что от клавиатуры ухожу подальше (в поля), чтоб перерывы делать настоящие. А сказать надо-надо.
Есть люди, с которыми я разговариваю о литературе, по-настоящему, их можно по пальцам пересчитать, и вот чем горжусь, пальцев одной руки не хватит, этих людей побольше будет. Так вот, Лена Коро, которая приезжала недавно буквально на пару дней, это один из постоянных моих прекрасных собеседников на литературные темы. Лена знает в сто раз больше меня о писателях и литературе, у нее быстрый и очень метко направленный ум, она сразу понимает, куда именно я хочу поговорить, и бывает, достает из еще несказанного — верное. Как хамелеон, щелк языком, и вот она — муха издалека (Лена, прости, так увидела))). И не обязательно ее мысли совпадают с моими, мы и поспорить можем, но, кстати, спорим крайне редко, а чаще довольно эмоционально громоздим, тут же разбираем, тут же наводим порядок, и — достраиваем картину мира, делая ее устойчивее и шире. Отходим, любуясь (эдакие литературные домохозяйки).
Читать далее
Альбом “Человек с книгой”
Delphin Enjolras. Portrait of an Elegant Lady Reading
Чашка кофе с Еленой Блонди (коротко о всяком литературном)
Я не очень люблю стихи Максимилиана Волошина, они для меня в большинстве своем (не все, конечно же, не все) чересчур романтичны, слишком нарядны, чрезмерно красивы; в этом отношении моя точная доза серебряно-векового опиума — поэзия Георгия Шенгели, который с жемчугами и лалами управляется, как Посейдон со своей колесницей — умело и мощно. Но, во-первых, если говорить о поэзии, то Максимилиан Волошин однозначно находится на дающей, питающей, источниковой стороне бытия, и любое выхваченное из его стихов четверостишие — навскидку, на ходу, — поднимает и укрепляет, просто так, даже если не вчитываешься.
Читать далее
Елена Блонди. «Дискотека», начало…
«Ты помнишь, как все начиналось? Все было впервые и вновь»
А. Макаревич «Машина времени»
«Мы с тобой давали слово, не сходить с пути прямого, но…»
А. Макаревич. «Машина времени»
Какие-то куски этого текста я писала время от времени, и первые — ужасно давно, я тогда обреталась на самиздате, выкладывала их, написанные на коленке, в комментариях толклись люди и всем страшно нравилось и требовали, еще-еще, пиши еще. Ясное дело, мне тоже это нравилось и я послушно написала главу и другую и третью, и вдруг стал там ворочаться сюжет, вернее, какие-то вещи стали расти сами, не слушаясь меня, и они оказались, такими, не сильно веселыми, состоящими не из цветных лазеров и ритмичного бумканья, а из черных парковых деревьев, стылой зимы, приходящей туда, где было жарко и лето. В общем, там стало что-то оживать, и это что-то совершенно не понравилось никому, и мне тоже, потому что я стремилась быть в тепле и внимании, как тот кот на батарее, да чтоб еще и гладили сверху…
Читать далее
Елена Блонди. По ходу чтения. Апельсины Босха в Биг-Суре Миллера
Это очень соблазнительно, продолжить играть образами, подхватив рассуждения Генри Миллера о реальнейшей реальности апельсинов с картины Иеронима Босха, которая несравненно выше реальности витамина С настоящих осязаемых калифорнийских апельсинов.
Год издания 1957
Но я не буду, потому что понимаю — фанфики, подражания, диалоги в литературной гостиной бывают не только в развлекательном чтиве или виртуальных дамских альбомчиках, они могут быть и там, где принято думать головой, но суть их не будет отличаться. Вот собеседник: «эй Генри, братан, а ну-ка мы сейчас с тобой про апельсины-то и Босха-то, и видишь, у меня получается!»
Так что я просто скажу навскидку о том, что оказалось самым важным при нынешнем чтении Генри Миллера.
Первое — сведения из его биографии. Например то, что первую и единственную литературную премию великий писатель современности Генри Миллер получил, когда ему было 79 лет. Что не помешало ему написать сорок книг.
Или то, что за свою долгую жизнь он так и не стал богатым человеком. Зато у него были потрясающие друзья.
Читать далее
Елена Блонди. Про чтение. «Панночки» пана Лембита
Я снова перечитала роман Лембита Короедова и с огромным удовольствием убедилась, что он так же хорош, каким увиделся мне в самый первый раз, и стал еще лучше — для меня.
Я как многие, таскаю с собой всяческие рамки и увидеть то, что за ними, бывает нелегко. В сети я начинала читать, когда обсцен, описание секса и всяческая маргинальность зашкаливали и было в принципе незазорно и вполне нормально читать и чернуху и порнуху. Это было время переведенного Буковски и Уэлша. И множества их последователей и копиистов.
С одной стороны это как бы плохо для автора пишущего, я помню, с каким «сквозь зубы свысока» ко мне относились сетевые всякие зубры «ой-ой-ой девочко пишет без какашек и грязи»! С другой стороны, вроде, и хорошо — как любое мощное веяние, оно могло подхватить и понести, и читатели читают тогда не автора, а — представителя модного жанра.
Читать далее