Когда-то, когда я была совсем маленькой, у меня в изголовье кровати висел листочек машинописного текста с выдержками из «Писем незнакомки». Да, очень странно, что цитаты именно из этого произведения висели над кроватью ребенка, но, видимо, «так получилось» — и ничем иначе я объяснить это не могу. Поэтому когда я внезапно вспомнила про желание прочитать, в конце концов, «Письма», этот неровно обрезанный, обгрызенный и лохматый листочек сразу встал у меня перед глазами. Очень жалею сейчас, что в процессе ремонтов он потерялся. По памяти я могу восстановить лишь некоторые фразы, а как было бы интересно сравнить впечатления детства с нынешними. Я же тогда ни-че-го не понимала…
…И не факт, что понимаю что-то и сегодня. Но «Письма незнакомке» дали мне изрядную пищу для ума. Это небольшое произведение, буквально заворожившее меня своим изяществом и какой-то внутренней созвучностью многим моим мыслям. В целом оно аксиоматично; автор рассуждает о человеческих взаимоотношениях, но делает это не сухо и скучно, а подкрепляя рассуждения чрезвычайно выразительными примерами из жизни:
– Как называется такой брачный союз, когда мужчина довольствуется одной женщиной? – Спросил у американской студентки некий экзаменатор.
– Монотонный, – ответила она.
Дабы моногамия не обернулась монотонностью, нужно зорко следить за тем, чтобы нежность и формы ее выражения чередовались с чем-то иным. Любовную часть должны освежать «ветры с моря»: Общение с другими людьми, общий труд, зрелища. Похвала трогает, рождаясь как бы невзначай, непроизвольно – из взаимопонимания, разделенного удовольствия; становясь неприменно обрядом, она приедается.
– Монотонный, – ответила она.
Дабы моногамия не обернулась монотонностью, нужно зорко следить за тем, чтобы нежность и формы ее выражения чередовались с чем-то иным. Любовную часть должны освежать «ветры с моря»: Общение с другими людьми, общий труд, зрелища. Похвала трогает, рождаясь как бы невзначай, непроизвольно – из взаимопонимания, разделенного удовольствия; становясь неприменно обрядом, она приедается.
Он не задерживается долго ни на одном из предметов, но его фразы настолько точны и законченны, что расширенные объяснения и не требуются: можно наслаждаться лаконичностью высказываний, при этом не упуская ни грана смысла из того, что хотел сказать автор. «Письма» очень легко воспринимаются: не так, будто это наставления и поучения, как надо жить, а так, будто с тобой ведет разговор очень-очень интересный собеседник. Эпистолярный жанр произведения, несомненно, способствует такому впечатлению. Я, если честно, готова цитировать его целыми главами, поскольку они заполнены чрезвычайно любопытными и верными наблюдениями над природой человеческой — пожалуй, приведу здесь еще один отрывок, как раз про книги:
Вы спрашиваете меня, незнакомка души моей, что вам надлежит читать. Мои советы вас, наверно, удивят. И все же следуйте им. Мой учитель Ален говорил, что каждому из нас нужно прочесть не так уж много книг, и собственным примером подтверждал бесспорные преимущества этого принципа. Его библиотека состояла главным образом из сочинений нескольких выдающихся авторов: Гомера, Горация, Тацита, Сен-Симо-на, Реца, Руссо, Наполеона (его беседы с Лас Казом*), Стендаля, Бальзака, Жорж Санд, Виктора Гюго и, разумеется, философов: Платона, Аристотеля, Декарта, Спинозы, Канта, Гегеля, Огюста Конта. На протяжении своей жизни он прибавил к ним Ромена Роллана, Валери, Клоделя, Пруста, а также Киплинга.
Выбор предельно строгий, но уж эти великие произведения он знал превосходно. Постоянно перечитывая их, он всякий раз открывал в них новые красоты. Он полагал, что тот, кто не способен сразу же отыскать нужную страницу, не знает автора. В каком романе Бальзака описана первая встреча Вотрена и Рюбампре? В каком романе читатель вновь встречается с Феликсом де Ванденесом, когда тот уже женат? В каком томе Пруста в первый раз упоминается септет Вентейля? Того, кто не может ответить на эти и подобные вопросы, истинным читателем не назовешь. «Важно не найти, а сделать найденное своим достоянием», — говорил Валери. Та женщина, что прочла и усвоила несколько бессмертных произведений, может считать себя более образованной, чем та, что рассеянно и бегло просматривает в день по три новинки.
Следует ли из этого, что не надо уделять внимания современным авторам? Разумеется, нет; к тому же не забывайте, что некоторые из них завтра станут знаменитыми. Но ни к чему и слишком разбрасываться. Как же поступать? Прежде всего надо дать отстояться литературному урожаю года. Сколько книг, провозглашенных издателем или литературным кружком шедеврами, через шесть месяцев уже забыты! Не станем напрасно перегружать память. Обождем. Внимательно наблюдая за происходящим в мире книг, выберем себе друзей. У любого из нас среди современных авторов есть свои любимцы. Пусть же каждый следит за их творчеством! Я прочитываю все, что публикуют несколько молодых писателей, в которых я верю. Я не прочь открыть для себя и других, но не хочу, чтобы их было слишком много. Еще захлебнусь.
Следует ли из этого, что не надо уделять внимания современным авторам? Разумеется, нет; к тому же не забывайте, что некоторые из них завтра станут знаменитыми. Но ни к чему и слишком разбрасываться. Как же поступать? Прежде всего надо дать отстояться литературному урожаю года. Сколько книг, провозглашенных издателем или литературным кружком шедеврами, через шесть месяцев уже забыты! Не станем напрасно перегружать память. Обождем. Внимательно наблюдая за происходящим в мире книг, выберем себе друзей. У любого из нас среди современных авторов есть свои любимцы. Пусть же каждый следит за их творчеством! Я прочитываю все, что публикуют несколько молодых писателей, в которых я верю. Я не прочь открыть для себя и других, но не хочу, чтобы их было слишком много. Еще захлебнусь.
Как только мы убедились в духовной или художественной ценности книги, следует ее приобрести. Близко и всесторонне можно познакомиться только с теми произведениями, которые у нас всегда под рукой. Для первой же встречи с автором вполне уместно и даже разумно одолжить книгу на время. Коль скоро мы решили «усыновить» ее, нужно даровать ей права гражданства. Жениться следует на той и книги те купить, с которыми тебе всю жизнь хотелось бы прожить.
А как следует читать? Если книга нас захватывает, то в первый раз мы читаем ее быстро и увлеченно. Мы просто глотаем страницы. Но в дальнейшем (а хорошую книгу читают и перечитывают много раз) нужно читать с карандашом или пером в руке. Ничто так не формирует вкус и верность суждений, как привычка выписывать понравившийся отрывок или отмечать глубокую мысль. Нужно дать себе слово ничего не пропускать при чтении писателей, которых по-настоящему ценишь. Тот, кто в книгах Бальзака пропускает длинные описания улиц или домов, не может считаться его истинным ценителем.
Весьма эффективный метод чтения — «звездообразный»: читатель расширяет круг интересов, двигаясь в разных направлениях — как бы по лучам звезды — от основной книги или сюжета. Пример: я читаю Пруста и восторгаюсь им. Углубляясь в его книги, я узнаю, что сам Пруст восторгался Рескиным, Жорж Санд. Приступаю к Рескину и Санд: то, что такой читатель, как Пруст, находил хорошим, не может оставить равнодушным и меня. Благодаря Шатобриану я познакомился с Жубером. А Шарль Дю Бо натолкнул меня на «Дважды потерянную Эвридику». Морис Баринг в свое время приобщил меня к Чехову, к Гоголю. Таким образом и возникают узы духовной дружбы. Пора и вам определить свое место. Прощайте.
По-моему, «Письма незнакомке» — это из разряда must read для любого человека. Что-то я пока не могу осознать полностью в силу возраста, но даже то, что мне удалось усвоить, заставило меня уважать Моруа и его творчество. И еще — когда я читала «Письма», один раз меня будто ударило электрическим током — я дословно узнала фразу с листка, который я упоминала в начале поста, причем она высветилась в моем мозгу так ярко, что я испытала невольную оторопь:
Жизнь — это борьба, и готовиться к ней нужно с детства.
огромное спасибо за наводку! я в восхищении.