У Шела Сильверстайна есть проникновенное стихотворение – “Мальчик и старик”
Мальчик сказал: “Я роняю ложку”.
“И я тоже”, – сказал старик.
Мальчик шепнул: “И мочусь в штанишки”.
“И я тоже”, – взгрустнул старик.
Мальчик сказал: “И я часто плачу”.
“И я тоже”, – кивнул старик.
“Но вот в чем главная незадача:
понимаешь – всем на меня плевать!” —
Мальчик сказал, а старик ответил:
“Мне ли этого не понять”
И не то, что оно подходит буквальным эпиграфом к замечательной книге Анджелы Нанетти “Мой дедушка был вишней”, но не вспомнить о нем я не смог. Вся книга – это воспоминания мальчика о своем деде Оттавиано, который жил в деревне с бабушкой Теодолиндой, гусыней Альфонсиной и вишневым деревом, по имени Феличе.
Дедушка Оттавиано умел летать по деревьям, время от времени подменял Деда Мороза, поил детей вином и признавался благоразумными городскими жителями совершенно чокнутым. Стоит ли сомневаться, что Оттавиано был замечательным дедушкой? А еще, незадолго до смерти, Оттавиано уничтожил семейный фотоальбом…
“— Тебе нехорошо, дедушка? – спросил я его.
Дедушка поднялся и пошел к дому.
— Мне очень хорошо, но у меня вот тут заноза, – ответил он, показывая на сердце”.
Книга Анджелы Нанетти это очень трогательное и смешное чтение. Много в нем такого реалистического абсурда, в ключе которого поведал “о своей семье” Сергей Довлатов в “Наших“. И чем-то дед Оттавиано для меня сроднился с дедом Исааком, который, как известно, батоны резал вдоль.
Но в то же время, если я скажу, что “Мой дедушка был вишней” чтение “воздушное“, то придется добавить, что не единожды на сердце читателя оно навалится тяжелым грузом.
